Испекли мы каравай… Роман. Стефания Вишняк
и иконка с Ангелом Хранителем. Только никогда не забывай Боженьку…
– М-гм, – согласно кивнула Олька, – А где же… ну, когда вырасту, где я ее возьму?
– Если не забудешь Боженьку, Он тебе и даст все, что ты не попросишь у Него.
– Да-а? Нет, баба Наташа, честно?!
– Честно, – засмеялась баба Наташа.
– Честно-при честно?
– Да ты потом сама и увидишь, моя хорошая, что правду говорю… – вдруг серьезным тоном задумчиво промолвила баба Наташа, глядя невидящим взглядом в Олькину сторону, – только не забывай Боженьку. Только не забывай…
– А вы, что ли, забыли попросить у Него Ангела?
– Да не забыла. А просто Он мне пока что не счел нужным, наверное, дать такую иконку.
– О-го-о… А мне тогда, тем более, не даст Ангела до самой старости, пока не умру.
– Это почему же?
– Потому что я плохая.
– И с чего ты это взяла-то?
– Потому что меня никто не любит.– С грустью пролепетала Олька и еще тише добавила, – никто из людей…
Почти сразу Олька заметила, что из глаз бабы Наташи и от нее самой исходило какое-то необыкновенное свечение и невероятное тепло. Сначала она всё не могла понять, почему чувствует это тепло только от бабы Наташи и больше ни от кого?.. А вскоре, после некоторых размышлений, ее вдруг осенило: «Теперь я поняла, что не только из-за красивых зубов баба Наташа такая добрая и светящаяся… и вовсе не оттого, что у нее внутри есть лампочка, а потому что у нее есть Красный угол, потому что Боженька всегда с ней! Хоть бы наша мама, когда постареет, стала бы такой же красивой и мудрой бабушкой…» – мечтала она, краем глаза наблюдая за бабой Наташей и мамой, которые, мило беседуя, рассматривали какие то фотографии.
На ночлег гости располагались по установленному бабой Наташей порядку: отец, мама и Анька с Толиком на матрацах, расстеленных на полу. Павлик – с тетей Верой, а Олька – с бабой Наташей. Самой последней в доме ложилась, как правило, баба Наташа. Благословив перед сном детей и пожелав всем спокойной ночи, баба Наташа гасила свет, велела Ольке закрывать глазки и нагреть ей постельку, а сама надевала длинную до пола ночную рубашку, зажигала на полочке в Красном углу лампадку и долго-долго молилась… Так долго, что Олька никогда не слышала, как баба Наташа ложилась к ней в нагретую постель. «Я тоже, когда вырасту, буду, как баба Наташа в Красном углу и в такой же длинной ночнушке разговаривать перед светящимися иконами с Боженькой, с Богородицей и с моим Ангелом…» – засыпая, мечтала она.
За эти несколько дней Олька привязалась к бабе Наташе и очень полюбила ее, сама пока до конца не понимая, что причиной этому служили, на первый взгляд, казалось бы, совершенно обыденные и незначительные поступки бабушки. Например, увидев, как Толька во дворе дразнит и задирается к Ольке, а потом и вовсе, размахавшись кулаками, разбил ей губу до крови, она легонько взяла Тольку