Испекли мы каравай… Роман. Стефания Вишняк
еще, а туда же… Говорю же, вылитая Фроська! – обиженно произнесла мама.
И какое-то время семейство продвигалось молча по пыльной дороге вдоль арыка, на одном берегу которого возвышались осыпанные серо-желтыми запыленными листьями тополя и вербы. А на другом – сквозь стволы деревьев просматривались кусты джуды и можжевельника, за которыми, наконец-то, показались первые дома долгожданного Калинина…
– Смотрите… Смотрите!! Негр!!! Настоящий! Вон он, вон! – вдруг завопил Толька.
Они и в самом деле увидели абсолютно голого, загоревшего до черноты, мальчишку лет четырех, который старательно и задорно катил вдоль арыка надутую камеру от колеса грузовика.
– Диствительно, негр! – весело сказал отец. – А вон их на арыке, скока там еще, о тех негритят… Я-азви его!…Аж кишать! Как о те головастики! Сейчас дойдем до мостика, та передохнем у теньку.
С дорожной насыпи они спустились в ложбину, поднялись на берег арыка и остановились перед бревенчатым мостом, за которым и располагалась нужная им улица. На берегу и в арыке, и в самом деле, просто кишела ребятня: они брызгались, плавали, ныряли с берега, с плавающих баллонов, с мостика, с деревьев, а те, что постарше, сигали в воду с тарзанки. Дети резвились и весело галдели, наслаждаясь праздной беззаботной жизнью. Несколько ребятишек на берегу ни чем не отличающиеся оттенком загара от увиденного ими самого первого «негритенка», лежали в пыли и загорали еще …А те, что поменьше, носили в ладонях воду из маленького арычка, протекавшего параллельно шагах в пятнадцати от большого, строили там из глины причудливые домики и «пекли пирожки».
«Скорее бы и нам оказаться здесь, среди них…» – подумала Олька. А отец радостно сказал:
– С Атбасара вьижжяли – снег пошел, а тут еще купаются во всю Ивановскую! А ведь сегодня вже шестнадцатое октября, язви…
Поселок удивил их ровными, пусть не асфальтированными, но чистейшими улицами с аккуратными домиками, покрытыми шифером, аккуратно огороженными заборами из палок или просто плетнями. Вдоль забора почти каждого дома росли вперемешку вербы, тополя и джуда.
***
Родители и дети, конечно же, знали, что в этом поселке живет их достаточно близкая родня, все семейство маминой родной сестры Фроси: и ее очередной муж Николай, и их приемный сын Мишка, а так же тетин Фросин родной сын Василий с женой Любой. Дочь ее, Рая, проживала с мужем отдельно – на соседней улице. Но сейчас вопрос о том, чтобы останавливаться у тетки по маминой линии не рассматривался, потому как он был обсужден родителями еще в канун отъезда, и вердикт был вынесен однозначный – тетя Фрося не должна даже знать о том, что ее сестра Катя с семьей возвращается на прежнее место жительства в Калинин.
Мама была на восемь лет младше своей сестры. Сколько она себя помнила, Фрося всегда ее обижала и отношения между ними были, начиная с раннего детства, весьма и весьма враждебными. Родные сестры не ладили, даже когда обе обзавелись семьями. Примирить Фросю с Катей не удавалось даже родной матери, когда та была