Испекли мы каравай… Роман. Стефания Вишняк
углами входной двери и над дверью в сарае тоже красовались декоративные лучи из синих точек, нарисованные, очевидно, так же бывшими хозяевами. К слову сказать, мама тут же раскритиковала художество прежних жильцов:
– Тю-ю… Понамалевали синькой каки-то пятнышки, шобы мы не заметили де и че тут у них валитца… Та шоб подороже продать, а иначе, зачем еще?
– Ма, ну красиво же! И дом… ну, лучше же, чем в Атбасаре. – Попыталась возразить Анька.
– А ты знаешь, скока теперь за его нам с батей надо горбатицца? А мы ж еще и на работу не поустраивалися! Умная, нашлася… Ничего хорошего в этой мазне нету: после первого же дождя вся синька потикёт и размоет всю эту фашистскую мазню.
– А-а, здесь немцы жили… Во-от почему так чисто, – продолжала диалог Анька.
– Та тут кругом одни фашисты! Тока через дом от нас бабка с дедом… и те, по-моему, жиды. Да там, чуть подальше, каки-то русские, вроде, живут.
– А Полина Васильевна сказала, что фашисты, это которые нападали давным-давно, и их всех давно уже наши перебили! И, что здесь живут нормальные немцы, а не фашисты! – выпалил Толька.
– Та все они фашисты! Их же родственнички поубивали моих обоих братиков…
Вдруг из-за угла дома появился отец с незнакомым мужчиной (чуть позднее дети дадут ему прозвище Джигарханян, потому как у дяди Готлиба не только внешность, но даже голос и манеры почти не отличались от знаменитого актера Армена Джигарханяна):
– И шо вы тут о то не поделите? Катя, это жеш теперь наш о то сосед – Готлиб. А это, Готлиб, Катя – моя стара карга… О-от… Познакомтися. Ну, а это ж наши с нею басурманы. – острил отец, знакомя нового соседа с семьей.
– Здрасьте, – улыбнулся дядя Готлиб, казалось, не обращая внимания на своеобразный юмор нового соседа.
– Здрасьте, – любезно поздоровались дети и мама.
– А мы тут, вон, прямо через плетень от вас живем, – кивнул он на восток, в сторону ближайшего соседского строения. – Ну, я надеюсь, мы будем хорошими соседями, – приветливо сказал новый сосед и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Моя Эрна вечером приедет из Ташкента, тоже познакомитесь. Она еще утром поехала дочек проведать, они у нас первый год обе учатся там, в педучилище.
– Ну-ну, познакомимся… – промолвил весьма озабоченным тоном отец, постукивая носком ботинка по цоколю, – Послушай, Катя, обошли мы дом о то кругом… Готлиб говорить, шо он не на железобетонном фундаменте о то стоить, язви…
– Ну, вот, бл… дь… – всплеснула руками мама.– Оттуда бежали, шоб не привалило, и тут опять вляпалися… Ты куда смотрел, када куплял, а?
– Скока тебе раз о то говорить: не материся при детях, язви тебя?! – тут же осадил ее отец.
– У-у-у, да ты не слышал, как моя матерится… Как сапожник! – широко улыбаясь, дядя Готлиб попытался как-то смягчить начавшийся, было, накал страстей новых соседей.
– Та не при