Умопомрачение. Михаил Михайлович Аргамаков
влила её содержимое в рот подруге. Веру отпустило. Она расслабилась, вспомнила тот фонтанчик крови и глаз, застрявший во рту, и принялась выть, как воют от сильной боли, сдавленно, чтоб никто не услышал, и безутешно. Она мотала головой, обливалась слезами, а Костя обнимала её, гладила её плечи и руки, целовала в макушку.
– Ой, Костя, милая! Что же мы наделали?! Как же я теперь жить буду?! Ведь какой бы он не был, я вовек не забуду, вовек себе не прощу, что жизни его лишила! Ой, мамочка! Так тошно мне, впору самой повеситься. Ты только меня не бросай, ладно? А то я без шуток руки на себя наложу.
– Кончай блажить! – прикрикнула на неё Костя, сдвинув брови. – Лучше пожри. Пожрать всегда не вредно. Помогает от тоски.
Она протянула Вере банан. Вера выпила ещё вина, заела бананом и спросила:
– А Левицкая где? Спит?
– В Рязань уехала, – надкусив яблоко, ответила Костя. – Машину продаст и вернётся.
– Машину? Какую машину? – не сразу поняла Вера.
– Ту, на которой твой петушок прикатил. Нам деньги сейчас, во, как нужны, – Костя провела ребром ладони под подбородком. – Мы сами на Кипр поедем или ещё куда. Где солнышко круглый год, море голубое и пальмы на берегу. Я слабая, тепло люблю. Без витаминов выросла. Купим дом на горе, с садом и будем жить вдвоём…
Вера ела банан и часто кивала. Слёзы продолжали бежать по её щекам.
– А Джакузю возьмём? – улыбнулась она с полным ртом.
– Куда ж без неё? – хохотнула Костя. – Кто-то должен убираться, еду нам стряпать.
– Точно, – Вера вытерла пальцами слёзы. А Костя продолжала:
– Чтоб в саду апельсины росли и финики. Я финики жуть как люблю.
– А я виноград, – сквозь слёзы улыбнулась Вера.
– Можно и виноград – кивнула Костя. – Ничего делать не будем. Только плавать в море, загорать голяком, по пляжу на великах шпарить и финики жрать. А если вот эту дачку толкнуть, можно яхту купить, с мотором и с парусом. Чтоб выходить в открытое море и там песни орать. Твой бабло, в каком банке держал?
– Не знаю, – безразлично ответила Вера. – Он со мной такими сведениями не делился. У них с матерью, с Леокадией Львовной общий счёт. Все его накопления ей отойдут. Мне ничего не надо.
– Это как не надо? Это что это не надо? – возмутилась Костя. – Нам с тобой много денег надо. Мы молодые, у нас вся жизнь впереди. Козлова, значит, Лео…
– Леокадия Львовна, – машинально подсказала Вера.
– Смешное имя, – прыснула Костя.
– Старинное. Она из бывших. В коммуналке живёт, с соседями, зато на Арбате. Ей сколько раз квартиру предлагали. Не хочет. Я, говорит, Москвы за Садовым кольцом не признаю. Ей уж почти 80, больная вся, – Вера помрачнела. – Если узнает про Дениса…
Но Костя не дала ей развить эту печальную тему, перевела разговор на другое. Сказала, что придумала, как заработать денег.
– Как? – Вера с надеждой посмотрела на подругу.
– А ты сама подумай, – Костя скинула обувь, разделась