В лабиринтах судьбы. Михаил Александрович Каюрин
батя, таким я тебя ещё не видел, – подумал Сергей, наблюдая за отцом. – Видно, без дум и дня прожить не можешь. Интересно, о чём же ты думаешь? О том, что воспитал сына, такого же гордого и принципиального, как ты сам? А может, сожалеешь, что остался один в просторном доме? Или совсем другие мысли засели в твоей голове?»
– Молва ходит, будто ты зубы-то в реку бросил? – вновь заговорил Степан.
– Да, похоронил навсегда.
– И правильно поступил. Народ воспринял это с одобрением.
– Ты знаешь, батя, не нуждаюсь я в каких-либо оценках. Взял и выбросил, как ненужный хлам, как мусор. Ни на секунду не задумывался, что люди подумают обо мне. Вот и всё.
– Ну-ну, – усмехнулся Степан. – Не нуждается он. Гордый и независимый. Только вот что скажу я тебе: любая божья тварь оглядывается на своих сородичей. Будь то зверь или букашка. А ты всё-таки, человек, обязан смотреть по сторонам, чтобы не угодить в яму.
После непродолжительной паузы, сказал в заключение:
– Ничего меня больше не интересует. Узнал, что хотел. Поздравь Катерину с Новым годом, пожелай здоровья от нас с Фросей. Прощевай.
Отец протянул руку, попрощался. И ушёл. За ним глухо брякнула промёрзшая калитка.
Незаметно прошёл первый месяц нового года, наступил метельный февраль. Дул порывистый ветер, кружил снег вокруг поселковых изб, образуя барханные заносы. Народ дружно состязался с зарвавшимся хулиганом – ветром, а счёт состязаний оставался равным.
Приближался день появления на свет младенца. Сколько уже дней Сергея мучили думы о том, как везти Катерину в родильный дом. Она пугалась этого дня всё больше и больше. Сергею приходилось беседовать с женой нежно и мирно, чтобы та, выслушав утешения, могла успокоиться. Он не раз сознавался себе, что и сам побаивается этого дня, и думал лишь о том, как бы поскорее всё закончилось.
Было раннее утро. Взошедшее солнце начинало заливать улицу, разбрасывая в окна золотисто – белые брызги. Был выходной день – суббота. Сергей накануне смотрел телевизор допоздна и проснулся поздно. Да и то потому, что во всём теле вдруг ощутил неясную тревогу. Ещё не открывая глаз, понял: вот-вот произойдёт то, чего он ждал и побаивался.
– Серёжа, – прошептала бледная Катя и, подойдя к мужу, ухватила его за локоть, – кажется, началось. Рука её ослабла, она стала медленно оседать.
– Ой! – вскрикнула Катя негромко, и сама испугалась своего возгласа.
– Что, моя хорошая, больно? Очень? – участливо спросил Сергей и увидел на лбу жены капельки пота.
– Серёжа, воды пошли.
– Катя, родная, потерпи, я сейчас!
Он выскочил из дома и побежал в гараж лесотехнической школы. С трудом нашёл сторожа, сорвал со щитка ключи от бокса. «Уазик» завёлся сразу, Сергей выгнал машину к воротам.
– Что ты делаешь, окаянный? Чего удумал? Михал Дмитрич уволит меня с работы! – испуганно прокричал пожилой сторож.
– Не уволит, я с ним договорился, – соврал Сергей, распахивая ворота. – Жена у меня рожает!
Он