Социологический ежегодник 2013-2014. Коллектив авторов
и приоритетов рыночной экономики. Не бывает чисто природных катастроф, в которых в конечном счете не обнаружились бы человек, его интересы и цели. Всякая экокатастрофа есть социобиотехническая катастрофа (примеры тому – Чернобыль, Фукусима), поэтому для краткости далее употребляется термин «экокатастрофа».
По моему мнению, мы уже вошли в период перманентных малых и больших экокатастроф. Более того, если власти не будут обращать внимание на поддержание индустриальных, городских и иных инфраструктур в надлежащем состоянии, то природа навяжет им свой ритм реабилитации и вообще – свой социальный порядок. Если причины и динамика экономических кризисов и их социальных последствий изучены достаточно хорошо, то процессы комплексной социальной реабилитации населения и его сообществ (вкупе с их социотехнической структурой), пострадавших от экологических катастроф, остаются практически неизученными российской социологией. Следует отличать экокатастрофу от рискогенной среды обитания (среды повышенной опасности), масштабы которой становятся все больше, но люди постепенно привыкают к ней, и им кажется, что они умеют избегать подстерегающих их опасностей. Сегодня наука уже располагает фактами, когда потенциальный риск превращается в катастрофу. Классический пример – это Асуанская плотина в Египте, давшая первоначально высокий положительный эффект. Однако чем далее, тем более этот эффект перекрывался опустыниванием огромных территорий, ростом бедности, безработицей и т.д. Но есть и более свежие примеры. Когда серия запусков космических ракет и аппаратов заканчивается неудачей, то страховые компании отказываются выплачивать страховку. Получается двойной риск: в космосе пребывают опасные предметы (или они падают на жилые дома и головы людей), а государство несет колоссальные убытки [Филин, 2012].
Специфика экокатастроф состоит в том, что их последствия постепенно сокращают несущую способность (carrying capacity) нарушенных экосистем, и они из поглотителя рисков превращаются в их накопителя и распространителя, а главное, что эти риски, мигрируя в среде, изменяются, химически трансформируются, многократно увеличивая свою вредоносную силу. Пожалуй, в подобных случаях мы имеем дело с самым опасным видом экокатастрофы, поскольку убойную силу некоторого нового, например, химического соединения, место и время его выхода на поверхность и распространения на обширные территории очень трудно определить. Это рассеянная катастрофа. Так или иначе, общественное сознание сильно отстает от осознания реальной ситуации, в которой находится современное общество. В обществе всеобщего риска, каким оно сегодня является [Yanitsky, 2000], все еще господствует «предиспозиция нормальности». Поэтому актуальной становится задача разработки социологической теории среднего уровня реабилитации нарушенных в результате экологических катастроф региональных социобиотехнических систем с акцентом на выявление роли лидеров и практик экомодернизации –