.
как она, был допустим. Не знаю, не знаю. Но я нагнал ее и вежливо кашлянул.
Она обернулась, пылая яростью.
– Оставь меня в покое! – крикнула она свирепо.
Видимо, на меня это подействовало как пощечина; знаю, что я прикусил нижнюю губу и в изумлении произнес «о!» на такой ее ответ.
– Прошу у вас прощения, сударыня, – добавил я на самом изысканном английском.
На родине я сказал бы совсем другое: учтиво, но в выражениях, которые показали бы, кто тут низший. На английском, разумеется, подобные тонкости были мне недоступны; я знал только, как полагается обращаться к благородным дамам, а поэтому и к ней обратился так. Не желая выглядеть дураком-недоучкой (англичане считают, что иностранцы не понимают их языка либо из-за глупости, либо из тупого упрямства), я решил, что мне лучше сопроводить мои слова надлежащим жестом, будто я действительно счел ее достойной такой politesse[6]. А потому, продолжая говорить, я отвесил надлежащий поклон.
Собственно, у меня не было такого намерения, но это лишило ее парус ветра, если прибегнуть к любимому морскому выражению моего отца. Ее гнев угас, встреченный галантностью, а не окриком, и теперь она поглядела на меня с любопытством, и на переносице у нее появилась очень привлекательная морщинка смущения.
Я решил продолжить в том же духе.
– Вы должны простить мне, что я обратился к вам подобным образом, но я невольно услышал, что вы нуждаетесь во враче. Это так?
– А вы доктор?
Я поклонился.
– Марко да Кола из Венеции. – Разумеется, это была ложь, но я не сомневался, что окажусь по меньшей мере не хуже лекаришки или шарлатана, к которым она обратилась бы при обычных обстоятельствах. – А вы?
– Меня зовут Сара Бланди. Наверное, вы слишком важная персона, чтобы лечить старуху со сломанной ногой, и не захотите уронить себя перед своими друзьями.
Да, она была не из тех, кому легко помочь.
– Костоправ был бы лучше и приличнее, – согласился я. – Однако я изучал искусство анатомии в университетах Падуи и Лейдена, и тут у меня нет друзей, а потому вряд ли я уроню себя в их глазах, если опущусь до костоправа.
Она поглядела на меня и покачала головой:
– Боюсь, вы не расслышали, хотя я благодарю вас за ваше предложение. Я не могу вам заплатить, потому что у меня нет денег.
Я небрежно махнул рукой и – во второй раз в этот день – дал понять, что деньги для меня значения не имеют.
– Тем не менее я предлагаю свои услуги, – продолжал я, – а об оплате мы можем поговорить позднее, если вы пожелаете.
– Без сомнения, – сказала она, вновь поставив меня в тупик. Потом посмотрела на меня открыто и бесхитростно, как умеют англичане, и пожала плечами.
– Не пойти ли нам к больной? – предложил я. – А по дороге вы расскажете мне, что с ней произошло.
Как все молодые люди, я хотел пробудить интерес у молодой девушки, к какому бы сословию она ни принадлежала, но мои усилия остались втуне.
Вежливость (