Транснациональное в русской культуре. Studia Russica Helsingiensia et Tartuensia XV. Коллектив авторов
на себя все хлопоты и находились целые дни в разъездах. Я принимала живое участие во всех этих приготовлениях, помогала уговариваться с поваром, с кондитером, сообща сочиняли меню обеда. Разумеется, была стерляжья уха под именем Демьяновой Ухи и все, что можно было придумать тонкого, роскошного и вместе соответствующего гастрономическим вкусам Крылова[89].
Из сохранившейся переписки и других бумаг членов комитета[90] следует, что они распределили между собой сферы ответственности. Так, Оленин принял на себя составление общего сценария торжества; в его доме происходили совещания комитета и обсуждались тексты будущих речей. Одоевский договаривался с капельмейстером Гвардейского корпуса Ф. Гаазе об исполнении военными музыкантами отрывков, подобранных для праздника, занимался поиском нот и отвечал за печатание необходимых материалов в Гуттенберговой типографии, содержателем которой был его свояк Б.А. Враский. Вяземский и Виельгорский сочиняли приветственную кантату – первый слова, а второй музыку. Брюллов нарисовал виньетку для меню, которую еще необходимо было награвировать. Судя по всему, комитет не испытывал денежных затруднений. «Что до расходов – мы не скупимся», – заверял Одоевский Гаазе 1 февраля, настаивая на репетиции кантаты в самый день праздника[91]. В режиме цейтнота не приходилось надеяться на покрытие всех издержек из средств, получаемых от подписки на праздник; в связи с этим можно предположить, что некоторую экстренную сумму комитет получил от Уварова и распоряжался ею Карлгоф как чиновник особых поручений при министре.
При этом важнейшей задачей членов комитета было распространение билетов. Этим занимались в особенности Одоевский[92] и Жуковский. «Билет на праздник стоил, помнится мне, 30 рублей ассигнациями[93], но желавших было так много, что невозможно было всех удовлетворить. Число билетов было ограничено и предоставлено преимущественно литераторам и артистам», – писала Е.А. Карлгоф[94].
Истинные же авторы идеи юбилея в это время пребывали в полной растерянности. По словам Греча, после того как Кукольник узнал (очевидно, от знакомых в III Отделении), что их инициатива одобрена государем, они со дня на день ожидали соответствующего официального уведомления, но вместо этого обнаружили, что их замысел присвоен Уваровым, а подготовкой юбилея Крылова уже занимаются совсем другие люди.
По словам Е.А. Карлгоф, организовать крыловский юбилей «успели в четыре дня»[95]; при этом спешка заставила многое делать «на живую нитку» в отличие от тщательно подготовленных праздников в честь медиков. Так, вместо неторопливого сбора средств по подписке в разных городах, который позволил бы аккумулировать значительную сумму[96], подписные листы были «разосланы ко всем литераторам, находящимся в Петербурге», лишь за несколько дней до праздника, одновременно с раздачей билетов[97]. Разумеется, ни изготовить
‹
См. письма к Одоевскому: Оленина (ОР РНБ. Ф. 539. Оп. 2. № 830), Карлгофа (Там же. № 570), Вяземского (Отчет Императорской Публичной библиотеки за 1895 год. СПб., 1898. С. 86). Промежуточные варианты «Порядка празднества в честь пятидесятилетних трудов Ивана Андреевича Крылова на поприще русской словесности» – ОР РНБ. Ф. 539. Оп. 1. № 5. Л. 7–12.
ОР РНБ. Ф. 539. Оп. 2. № 116. Л. 1–1 об. (оригинал по-французски).
См. письма к нему с благодарностью за билеты от С.А. Кокошкина, петербургского обер-полицеймейстера, от высокопоставленных чиновников А.Г. Политковского и Н.М. Смирнова (Там же. № 607, 884, 999).
Греч был готов заплатить за билет 50 рублей (см.: [
‹
‹
Так, по подписке к юбилею П.А. Загорского русскими медиками было собрано более 28 тыс. руб. Этой суммы хватило не только на организацию праздника, подарок юбиляру и памятные медали, включая одну золотую, но и на учреждение именной премии, финансирование издания научного труда, посвященного Загорскому, и на вклад во «вдовий» капитал. См.: Пятидесятилетие заслуженного профессора… С. 5.
Литературные прибавления к «Русскому инвалиду». 1838. 12 февраля. № 7. С. 140.