Облик Огня. Столкновение стихий. Михаил Липарк
подкидывали палки высоко вверх, разворачиваясь на канате, и ловили их, уже повернувшись в другую сторону, ложились на канат, словно на просторную и комфортную кровать, беззаботно болтая ногами. Взбирались друг другу на плечи и ходили туда и обратно, сильно раскачивая не прочную на вид веревку и заставляя сердца зрителей замирать кого в страхе, а кого в предвкушении несчастного случая.
– Я хочу… – начала Ноэми, но гул толпы перебил ее, приставив к горлу нож безмолвия.
Сарвилл, не отрывая взгляда с манежа, переспросил чародейку.
– Я хотела сказать, мне жаль, что сегодня я оказалась слишком прямолинейной, неблагодарной и… неподобающе грубой. Еще не поздно сказать тебе спасибо за подарок?
Один из артистов сделал сальто на канате и получил свою порцию аплодисментов.
– Не бери в голову, Ноэ, – ответил Сарвилл, не отрывая глаз от манежа, и похлопал очередному прыжку, – ты была права. В сложившейся ситуации последнее, чем стоит заниматься – это затевать какие-либо отношения.
Чародейка поколебалась несколько минут и заговорила.
– Дело не в ситуации…
– Что?
– Я сказала, что дело не в сложившейся ситуации. Все гораздо сложнее. О, Святая Касандра, ты словно ребенок, который только начал постигать этот мир.
– Мне обижаться? – Сарвилл посмотрел на волшебницу впервые за последние несколько минут. – Если дело не в том, что на меня идет травля, а тебе кто-то непонятно зачем поручил сначала спасти меня, а затем доставить из одного королевства в другое, заставив рисковать собственной шкурой – тогда в чем? В чем тогда дело?
– В том, что даже если бы я ответила тебе взаимностью, из этого ничего бы не вышло, потому что…
Чародейке не удалось закончить фразу – в разговор вмешался вездесущий цирковой вестник, мельтешащий по манежу, словно загнанная лисица и пытающийся докричаться до зрителей, сидящих аж в самых последних рядах.
– А теперь перед вами предстанет, – он, наконец, остановился на одном месте и расставил руки в стороны, – самый смелый, самый опытный и самый непревзойденный дрессировщик белых тигров во всей Неймерии! – он показательно стал издавать звонкие хлопки, заводя публику и заставляя хлопать в такт.
На манеж высокопарно вывалился полный мужчина с аккуратной прической и красиво подстриженными усами, в руке у него была небольшая палка, глядя на которую, следом, грациозно переваливаясь с лапы на лапу, шли два белых тигра, размерами с самого дрессировщика, если бы тот встал на четвереньки. Животные, привыкшие к публике, никак не реагировали на зрителей – они лениво зевали и виляли длинными хвостами, ожидая очередного приказа от своего хозяина.
Тигры менялись местами на специально подготовленных пьедесталах по приказу дрессировщика; лениво, но безотказно перепрыгивали через палку в его пухлых руках; лежа перекатывались по полу, когда он в специальном