Княгиня Менжинская. Юрий Татаринов
он пришпорил лошадь и галопом поскакал в сторону своего дома.
Глава XV. Подсказка
Разговор с паном Толочкой оставил в душе Федора противоречивые чувства. Как человек глубоко верующий, молодой Коллупайло должен был признать, что пан Юзеф прав и что настоящее благословение зиждится на согласии религиозном. Ибо вера – фундамент всему.
Уже на другой после поездки в Вердомичи день, утром, он отправился в церковь. Храм был открыт, кто-то из служителей занимался уборкой. Стоило Федору переступить церковный порог, как на его душе сделалось тяжело. Он почувствовал себя преступником. Что-то побуждало его просить у Господа прощения. Несчастный подошел к главной иконе, встал перед ней на колени и начал с чувством молиться.
– Испытай меня, Боже, и узнай сердце мое, – прошептал он, – испытай меня и узнай помышления мои; и зри, не на опасном ли я пути, и направь меня на путь вечный.
Лицо его сделалось мокрым от слез. Но молящийся не замечал этого, позабыл даже, где находится.
– Помоги мне, Господи Боже мой, – исступленно просил он, осеняя себя крещением, – спаси меня по милости Твоей!
Однако желанное облегчение не приходило. Федор продолжал испытывать беспокойство. Ему казалось, что он собирается обмануть кого-то. Мысль, поселившаяся в нем вчера, при выезде из леса, за одну ночь переросла в решение. Она звала, как маяк. И бедняга уже был уверен, что даже обращение к Богу не заглушит начавшейся в нем перемены.
Когда он наконец поднялся и направился к выходу, служитель, наблюдавший за ним, не удержался, сказал:
– Господь милостив, батюшка Федор Андреевич, все образуется, все будет хорошо.
Федор оглянулся на сердобольного. Однако не нашел, что ответить, – только лицо его исказилось, казалось, он вот-вот расплачется.
– Все образуется, – ласково повторил служитель. – Господь милостив. Он услышит вашу молитву, – и низко поклонился вошедшему.
Визит этот не успокоил Федора. Напротив, всколыхнул сонмище противоречивых чувств и мыслей. «Православие – есть мирово зрение», – размышлял молодой Коллупайло. И тут же задавался вопросом: «Разве можно вот так вдруг изменить мировоззрение? Ведь это все равно что отказаться от матери!» Сознание его, как быстрый ручей, который, встречая преграды, огибает их, продолжало искать какой-то выход. Федор говорил себе: «Если разница в религиях только в том, чтобы креститься слева направо, а не справа налево, то никакой разницы нет!» С одной стороны, в нем жила уверенность, что религия, как и жизнь, дается только раз, с другой – день ото дня разрасталось желание быть счастливым. Кажущаяся неосуществимость того, о чем он возмечтал, порождала в его душе отчаяние. Федор чувствовал, что готов на все. Страх перед гневом Господа, извечным раскаянием и смертью – все это отступало перед странной, влекущей решимостью добиться своего.
Желание как-нибудь оправдать себя заставляло искать примеры вероотступничества. Наш герой обратился к книгам. Но последние сказали немного.