Роковая страсть короля Миндовга (сборник). Юрий Татаринов
опять согнуться – на этот раз в учтивом поклоне. Состояние затяжного запоя успело превратить его в идиота. Подняв шляпу, несчастный поправил на ней перья и, охая, отступил в затененный угол…
Эта сцена изменила отношение хозяина Варуты к своей жене. Отныне, думая о Рукше, он вспоминал ее растрепанные волосы и выражение ярости в глазах. «Когда-нибудь она и меня вот так же!..» – уверенно говорил себе король при этом.
Но вместо того, чтобы объяснить несчастной, как ей следует вести себя в его доме, он однажды перебрался в другой свой замок, где когда-то родился и мужал, а через посыльного объявил, что отъезд вызван неотложными делами.
С этого времени послы и всякие просители вынуждены были делать приличный крюк: минуя Варуту и Новогородок, следовать аж за Святырог[2], в запрятанный среди холмов, намоленный ритуалами жертвоприношений Кернов.
Однако просидел государь там недолго. Стоило ударить морозам, как он отправился в поход. Гораздо большее удовольствие доставляли ему наблюдения за схватками его воинов с крестоносцами, чем нападки жены на домашних.
Впрочем, мысль о молодой жене, точнее, о прелестях ее молодого тела, порой влекла его домой. И это было естественно в условиях суровой походной жизни. Осведомители доносили о состоянии здоровья его благоверной, радовали известиями, что у той начал прибывать живот. От решения вернуться в любимую Варуту светлейшего удерживала лишь уверенность, что там, дома, ничего не поменялось.
Глава VI. Счастливый отец
Государь вернулся в Варуту лишь в конце марта. Начавшаяся распутица парализовала всякие военные действия. Воины, купцы, послы, гонцы, даже не признающие границ и капризов погоды калики перехожие были вынуждены на время затаиться… В покое, уюте, в кругу обрадовавшихся его возвращению рабов повелитель с удовольствием окунулся в мир примитивных домашних забот, первейшей из которых была его молодая жена.
Сразу по прибытии он начал требовать донесений о состоянии здоровья своей благоверной. Как и следовало ожидать, наиболее успешно справлялся с добычей информации Лифантий.
Иной раз утром проныре удавалось пробраться аж под кровать княгини. Удостоверившись, что толстуха в добром здравии, подслушав кое-что из невероятных женских пересуд, шут покидал опочивальню, получая при этом от нянек и шутиц по голове и спине. Пролетая, как стрела, по коридорам главного жилого терема, раб, которого побои только подзадоривали, влетал в опочивальню хозяина и с самой серьезной миной, будто речь шла о деле государственной важности, докладывал:
– Проснулись, нежатся в постелях!
Но случалось, что проказник забывался и начинал доносить с пикантностью, непозволительной даже для дурака:
– Уж больно раздались за ночь. Кажись, двойней собираются наградить вас, ваше величество…
– Закрой рот, дурень, – искренне гневался тогда король, – давно не получал по костлявой спине!
– А что плохого в том, если родит
Древнее название Вильни.