Матриум. Приветики, сестрицы!. Алекс Соловьев
дрожит. Еще бы, она же – секретесса куратрицы, а куратрица, если кто не в курсе, это полноценная Женщина из особо продвинутых. В каждом район Каллионы имеется своя куратрица, и, само собой, до этого момента ни с одной из них мне пересекаться не доводилось.
Секретессе на вид было лет пятнадцать, не больше. Представьте себе этакую эфирную феминяшку, – будто только что с небес сошла. Все нужные признаки налицо: огромные бриллиантовые сережки, прическа от Гуаны Ди, узкое бежевое платье от Барбы Эксли, зеркальные туфли специально для фирсового пола, стильный наноманикюр «свет за двойным перламутром» и наноресницы с подсветкой. И при всем при этом – сама простота и невинность. Она была в тыщу раз продвинутее Тани Крэкер, у которой я снималась.
Смотрю я на эту киску и думаю: это какой же мегапродвинутой должна быть сама куратрица, если даже ее секретесса на порядок выше всех тех полупродвинутых госпож, что мне доводилось видеть вживую.
– Ваш гендер? – спросила секретесса.
– Буча, – говорю. – В смысле, маскулина. А что, разве по мне не видно?
– Так для порядка надо, – говорит она и продолжает допрос: – Ваш нынешний статус?
– Нижняя нормалка, – отвечаю и тут же спохватываюсь: – То есть, в настоящий момент я минусовка, но это временно.
А она мне этак ласково:
– Вы не волнуйтесь, все прекрасно. Идем дальше. Каков ваш семейный статус?
– Одинокая, – говорю. – Холостячка я.
Она коротко кивнула, спрашивает:
– Предпринимали попытки заключить брачный контракт?
– Конечно, – говорю. – Несколько лет назад предпринимала.
Секретесса посмотрела с любопытством.
– Причины отказа?
Такие вопросы всегда выбивали почву у меня из-под ног, а в это утро, когда все и так складывалось из рук вон плохо, мне было особенно нелегко с ними сладить. По правде говоря, не хотелось разжевывать все эти неприятные мелочи, отчего мне сделали от ворот поворот. Так что вымучила я из своего несчастного нутра омерзительную казенную фразу вроде тех, которыми обычно выражались дуры-агентессы. Что, мол, у меня имелись определенные трудности с рейтингом и прохождением тестов и все такое. А сама чувствую: воздуху не хватает.
– Повторная попытка брака учтена в вашем планоме? – спрашивает она.
– Нет, но я собиралась учесть, – говорю. – Честное слово. Только не… Ну, в общем, это ведь…
И тут понимаю – пауза нужна, а то кранты мне, задыхаюсь. Слова сказать не могу. Пытаюсь ответить, а никак. Да и не хотелось мне рассказывать о той неудачной попытке сойтись с фемой по имени Анжела, которая была старше меня лет на семнадцать. Это приключилось через полгода после облома с Дашери. Анжела была такая капризуля, что еще поискать. Вечно надутые губки, нахмуренные бровки. Голова у нее белокурая, вся в кудряшках, и в этой кукольной головке сидел дурацкий бзик, что ее супругой непременно должна быть «бучка на дистанции». В общем, я как