Матриум. Приветики, сестрицы!. Алекс Соловьев
ноги подкосились. Я прямо ахнула от неожиданности. Тут же, конечно, и опомнилась, гляжу на себя – юбчонка едва до колен достает, а фиолетовый горошек на желтом фоне – это вообще какой-то ужас! На что я похожа? – фантик, дешевка. Надо бы объяснить им, что я никак не думала, что окажусь в Институте, что меня везли в исповедальню и все такое. Ведь я же просто по-идиотски буду смотреться в апартаментах куратрицы.
И вот, размазываю по лицу сопли, придумываю на ходу всякие дурацкие оправдания, а тем временем мы уже идем по залу, и вокруг все такое продвинутое. Первое, что замечаю – здоровенный диорамный головид и две изогнутые стены. Под ногами самый настоящий фирс, повсюду виртуалы струятся, инсталляции всякие, в углу несколько лож плавают, а в огроменном круглом окне – шикарнейший вид на небоскребы. Словом, сплошной мегахайфай.
Вижу, в одной из лож сидит блондинка-фемина в белом конексусе и с кем-то болтает, и больше никого в зале нет. И надо сказать, эта блондинка довольно скромненькая из себя. Я, помню, еще удивилась, что в зале, где должна пребывать куратрица, допускают таких неказистых фемин. Издали она выглядела так, будто ей до полноценной мими еще мотать да мотать. Даже секретессе она явно уступала. Правда, фигурку ее я сразу оценила – фигурка была очень даже ничего. Только, как следует приглядевшись, я заметила в позе блондинки что-то такое, отчего у меня вдруг снова ослабели коленки.
– Обращайтесь к куратрице «светлейшая госпожа», – шепнула мне секретесса. И тут случилось то, чего я не ожидала: она развернулась и ушла. И дальше мне пришлось чапать одной.
Я, конечно, растерялась. Что же теперь-то, думаю. Вот – я, Иллка Брук, презренная букашка, а вон – она, светлейшая госпожа куратрица. Сейчас мы с нею, выходит, тет-а-тет, и о чем же у нас разговор пойдет?
Сердечко мое бедное затрепетало, и я поймала себя не том, что чапаю к ней не прямо, а как-то странно – по дуге, словно пытаюсь обойти, да еще и как-то нелепо у меня выходит – одним боком вперед. Чувствую, она за этим моим представлением наблюдает, а поделать с собой ничего не могу.
И вот, значит, останавливаюсь я подальше, делаю, как положено, реверанс, глазки долу опускаю, как в детстве учили. Ну вот и все, думаю, сейчас как найдет на меня столбняк или, еще чего доброго, стошнит только что выпитой драгоценной аквой прямо на этот замечательный, невероятно красивый фирсовый пол. Но к счастью, ни того, ни другого не случилось. Куратрица продолжала болтать, она, кажется, даже не смотрела в мою сторону. А я стою терпеливо, переминаюсь с ноги на ногу, мало-помалу обвыкаю и даже осторожно по сторонам поглядываю.
В общем, набралась я смелости и стала из-под ресниц высматривать доказательства продвинутости куратрицы. Сперва ничего такого особенного я не приметила, никакой косметики и украшений. На ней только скромное золотисто-белое платье и мягкие голубые туфельки. Ну, разве что еще конексус от Джаммы Тор – двойной мими, цвет – белый