Вечный Град (сборник). Татьяна Александрова
с распущенными волосами и Веттия с гребнем в руке, он удивленно повел бровью и проговорил с недоброй усмешкой:
– Какая идиллия! Я и не знал, что у тебя новая служанка!
Веттий смутился, Марцелла же, вспыхнув, вскочила с кресла, на котором сидела, и быстро залепетала, оправдываясь:
– Прости, я не успела причесаться, а Исия так неловка, а сидеть с распущенными волосами так жарко, вот почему брат Веттий любезно предложил мне помочь…
Учитель посмотрел на нее с досадой и скукой и рукой подал знак замолчать. Марцелла осеклась на полуслове.
– Да нет, я, собственно, не вижу в этом ничего предосудительного, – бросил он равнодушно. – Можно подумать, он не расчесывает, а выщипывает. Но и это не мое дело. А пришел я вот почему. В октябрьские календы, в канун дня солнца, состоится очередная священная трапеза. Вот он и еще несколько учеников пока не приняли посвящения, но, думаю, они уже могут быть допущены. Разумеется, если дадут клятву, что ни одна живая душа не узнает о том, что там будет происходить. Ну и конечно, если согласятся внести плату в двести сестерциев: устройство трапезы требует расходов, к тому же помещение придется нанимать.
– О да, Учитель, это большая честь! – тихо проговорила Марцелла, чем-то расстроенная.
– Ну а что скажет сам катехумен? Ты рад?
– О да, конечно! – как можно бодрее произнес Веттий, чувствуя напряженность.
– Так ты готов дать клятву?
– Да.
– Тогда повторяй за мной.
– Я готов.
– Клянусь здоровьем и счастьем тех, кто дорог мне на этом свете….
– Клянусь здоровьем и счастьем тех, кто дорог мне на этом свете… – повторил Веттий, удивляясь словам клятвы.
– А также уготованным мне будущим…
– …а также уготованным мне будущим…
– И вечным спасением моей души…
Веттий повторил и это.
– Что ни одно живое существо не узнает о тех тайнах, свидетелем которых я стану на священной трапезе.
Веттий завершил клятву. Учитель удовлетворенно кивнул.
– Хорошо. О дне, часе и месте ты будешь оповещен. Будь здоров!
Он повернулся и направился к выходу. Марцелла поспешила вслед за ним.
Вернулась она явно опечаленная, с пылающим лицом и со слезами на глазах. Прикоснуться к ее волосам Веттий больше не решился: именно это стало причиной ее огорчения, да ему и самому было ужасно стыдно, что Учитель обозвал его «служанкой». Марцелла несколько раз порывалась заговорить, тяжело вздыхала и наконец выдавила из себя:
– Прости, давай на сегодня закончим. У меня, правда, очень болит голова. Я пойду лягу.
И, ударив в колотушку, вышла из комнаты, не дожидаясь прихода служанки.
В следующий раз Марцелла стала говорить подробнее о судьбе эона Премудрости-Софии.
– Из всех эонов созерцанием Праотца или Глубины мог наслаждаться только один Ум. Но вот София, младший эон, воспылала дерзостной страстью к недоступному ей