Хулиганский роман (в одном очень длинном письме про совсем краткую жизнь). Сергей Николаевич Огольцов
за день-два до моего дня рожденья и столько же, примерно, после; потому что на этот период я ухожу на волю.
( … зацени выгодность рождаться летом!..)
Мои местные родственники уже перестали удивляться, решили, что это такой старинный красивый украинский обычай – на день рожденья уходить куда глаза глядят.
Так же было и в августе конца девяностых, точно год не помню, но не позднее, потому что с двухтысячного у меня появилась палатка.
В тот раз я пошёл на север через леса и тумбы без деревень; и всё красы неописáнной, но, как предрекла мне моя мать: «ты будешь там один».
В конце дня, поднимаясь по тумбам всё выше, где леса сменяются альпийскими лугами, я наткнулся на куски обгорелого шифера и несколько полуобугленных жердей.
По-видимому, до войны сюда поднимались пастухи с отарами, вот и притащили стройматериал для халабуды.
А кто сжёг? Да, мало ли…
Может и молния ударила. Мне-то что за дело?
Ещё выше, в седловине, выше которой подымались уже тумбы со скальными гребнями на вершинах, я увидел древнюю могилу.
Как догадался про древность? Очень просто, она была раскопана – кто-то искал богатства.
Осталась яма да несколько полутораметровых плит из тёсаного камня по полтонны каждая.
При социализме так не хоронили, да и при капитализме тоже; поблизости такого камня нет, значит везли издалёка – зачем?
Ну, если посмотреть хоть раз по сторонам, вопрос сам собой отпадает – красота неимоверная: небо без края, волны тумбов – на дальних леса, на ближних луга.
Но чтоб доставить сюда плиты невесть откуда, нужны средства и немалые, значит это был кто-то из князей-меликов; забрёл на охоте и – прикипел, однако, не учёл алчь осквернителей праха.
Видишь как легко и просто решается любая загадка истории, когда никто тебе не возражает?.
Я взошёл на следующий тумб и тут меня прихватил дождь, но у меня есть отработанный приём – снимаю с себя всё, засовываю в целлофан и выплясываю нагишом под струями ливня.
Эти пляски не языческий ритуал, а для тепла: наверху, без солнца да под дождём весьма даже прохладно.
Но, наверное, и от язычества что-нибудь да есть, иначе с чего бы я орал и гикал в пляске под дождём?
Так что и у одиночества есть свои преимущества – не повяжут за аморальное нарушение общественного порядка.
А как дождь перестанет, оботрусь свитером и одеваюсь в сухое, что в целлофане пережидало.
Но в тот раз за одним дождём пошёл другой и свечерело. Дождь перестал и я залёг на ночёвку в неглубокой ложбине, чтоб ветер не слишком донимал.
Ближе к полуночи по спальному мешку застучали капли следующего дождя и я понял, что мне кранты, потому что по ложбине побежал бурлящий ручей дождевой воды, заставив вылезти из мешка да так и стоять, пропуская поток под широко раздвинутыми ногами.
Покинуть ложбину я тоже не мог – к дождю присоединился шквалистый ветер.
Вот так и пришлось дожидаться рассвета: в позе циркуля