Сыщик. Фридрих Герштекер
Майнц или Висбаден.
– В шесть часов.
– А много на этот поезд пассажиров у вас?
– О, да, – ответил портье, указывая на пометки на доске с именами, – номер 5, номер 17 и номер 37 приказали себя разбудить. Прикажете и вас разбудить заодно?
– Право, не знаю. Сегодня я что-то с вечера устал. Вероятно я уеду со вторым поездом.
– Слушаю-с… Кёльнер, свечу в 8-й номер. Спокойной ночи.
Приезжий поднялся в свою комнату и, проходя мимо № 7-го, увидел выставленные для чистки пару мужских сапог и пару кожаных женских ботинок. В отеле уже все спали; было уже довольно поздно, да к тому же и поезд опоздал. Галлингер пошёл отыскивать свою комнату.
II. Союзники
Наутро путешественник? расписавшийся Галлингером, не смотря на то, что его никто не будил, проснулся рано утром бодрый и свежий. Когда пробило восемь часов, мужские сапоги и дамские ботинки всё ещё стояли снаружи у двери номера 7 и лишь около девяти часов тамошние жильцы проснулись, а в половине десятого им был подан кофе. Около полудня из номера вышел господин, но один. Дама осталась в номере. Кёльнер рассказал, что дама не особенно здорова и хочет сегодня отдохнуть. Он не осмелился войти в номер и кофе был подан горничной. Вероятно, дама ещё лежала в постели.
Так прошел день. Приезжий точно также не выходил и всё писал в своей комнате, но послал со слугою на почту всего только одно письмо, адресованное «Господам Бартону и Бартону, в Лондон, Флитстрит, № 12». Дело в том, что он, по-видимому, весьма интересовался своими соседями: когда вернулся домой господин из 7-го номера, он поставил стул к смежным дверям и с удивительным терпением слушал в течении целого часа происходивший там разговор. Но труды его пропали даром. Слова, которые произносились громко, были самого невинного и безразличного характера, а остальных он почти не понимал.
Обедал он за табльдотом, но жильцов из номера шестого или седьмого видно не было. Дама, очевидно, ещё не оправилась от дороги и оба они обедали в своей комнате.
Тотчас же после обеда он встретил «графа Корникова» на лестнице и этот последний посмотрел на него несколько удивленным взглядом через свои синие очки. Приезжий притворился совершенно равнодушным, не обратив на него никакого внимания и сделав вид, будто вовсе не узнал его.
День прошел, но ни один из путешественников не выказывал поползновения уехать из Франкфурта. Обер-кёльнер, с которым Галлингер беседовал о «красивой, как картинка, молодой женщине», не мог дать никаких сведений. К вечеру, перед приходом скорого поезда Галлингер отправился на вокзал кого-то встретить. Ждать пришлось не долго. Ожидаемый увидел его из окна купе, быстро подошел и окликнул:
– Гамильтон! Ну, что новенького?
– Мне кажется, что я напал на верный след, г. Бартон, – ответил он, почтительно приподнимая шляпу. – Где же ваш багаж?
– Со мною нет никакого багажа, кроме этого чемоданчика.
– Тем лучше. Отправляясь на охоту, не следует отягощать себя излишним грузом. Пойдемте. Извозчик готов.
– Не