Ищу повод жить (сборник). Любовь Звягинцева
красовались молодая свежесваренная картошечка, малосольные огурчики, домашние яички, сало, зелёный лук (с грядки), укропчик (тоже оттуда) и так далее… запах – на весь Шатурский район.
Васька Нарышкин «наяривал» на гармошке; его жена Зинка пронзила деревенские просторы занозистыми частушками.
Отсидевшись в кустах до наступления голода, Иван пошёл домой. По дороге он встретил соседскую девчонку Тоньку-злыдню, свою ровесницу. Всю его сознательную жизнь (а Ивану было уже целых шесть лет) Тонька «приставала» к нему и не давала прохода.
– А тебя драть будут, как Сидорову кошку, – язвительно сказала она.
«А я скажу, – подумал Иван, – бить будете, уйду и не приду!»
Первое, что он увидел, открыв дверь, – это улыбающееся лицо матери. Семья была в сборе. Все ужинали. Пустовал один стул. Иван счастливо вздохнул и сел есть.
Сергей и Полинка ушли с гулянья вместе, а в сентябре сыграли свадьбу.
Правда, остался один неразрешённый вопрос: чья же телега? Она, говорят, так и стоит поныне…
Страхование
– Клашка-то… прям обтушилась вся! Вот жадуля!
Пятнадцатое бревно волокёт! Ведь говорил же присидатель: по пять дерев каждому двору, – возмущалась бабка Зина, наблюдая из окна за соседкой.
Шестилетний Ванюша подбежал к окну посмотреть, как Клашка «себя тушит», да ещё и бревно «волокёт».
Клашка, здоровая тридцатипятилетняя баба, действительно волокла с помощью верёвки толстую берёзу.
Бабка продолжала:
– И куда только Мишка Колобанов смотрит?! Оштраховать бы её, да и отнять лишку.
(Мишка Колобанов – местный участковый милиционер.)
Слово «оштраховать» вызывало у Ванюши чувство непонятного страха, а слово «присидатель», распростанённое среди односельчан и относящееся к Трифонову Пётр-Палычу, руководителю колхоза, ставило Ваню в тупик.
С одной стороны, Пётр-Палыч, по мнению Ванюши, должен приседать во время ходьбы (чего мальчик ни разу не видел), а с другой, он считал, что Пётр-Палыч должен что-то дать каждому колхознику.
– Ну, Клашка! Ну, отрава! – продолжала возмущаться бабка Зина. – Нет бы бабке Варваре подмогнуть! Ведь никогошеньки у неё нет… Эх! Мне бы силушку! И зачем только лесок загубили?! Поля какие-то ИМ нужны… А что с них толку? Земля там для посева совсем негожа… Э-эх!
(Именно с этого загубленного леска народу было выделено по «пять дерев».)
Бабка Зина громко сморкнулась в фартук и, чего-то испугавшись, перекрестилась.
Больше всего в данной ситуации Ивану было жалко бабку Варвару, которая жила рядом с Клашкой. Ваня очень любил старушку, которая, несмотря на свою бедность, умудрялась угощать детвору картофельными ватрушками. А какие истории она рассказывала о трёх своих сыновьях, погибших на войне! Последнюю похоронку бабка Варвара получила совсем недавно, хотя война два года назад кончилась. И Ванюша искренне жалел бабушку.
…Иван решил действовать.
– Тёть Клаш! Колобанов будет «СТРАХОвать» у кого «лишка дерев», –