Твое сердце будет моим. Наташа Престон
толстовки низко надвинут на глаза.
– Извините, – бормочу я, обращаясь к той единственной части его лица, которая мне видна, – подбородку, густо покрытому темно-коричневой щетиной.
– Ага, – бросает парень и отступает в сторону.
Голос у него очень низкий, но звучит фальшиво, как будто он пытается его подделать. Но зачем? Я чувствую, как он провожает меня глазами, как его хищный взгляд утыкается мне в спину.
Чейс приподнимает брови – кажется, парень и ему не понравился. Я оглядываюсь, но незнакомец уже исчез. Мы идем дальше, но мою грудь сдавливает от беспокойства.
– Похоже, фрики выползают из нор не только на Хеллоуин, – бормочу я.
– Да. Он был похож на смерть в капюшоне, – говорит Чейс.
– Дело не в одежде. Просто жутковатый тип. Пугающий.
– Да он тебя и не видел толком, он же капюшон натянул до самого носа!
Уверена, он меня отлично видел.
– Ну и что с того, что натянул?
– Ну, не всех же боженька наградил такой роскошной шевелюрой!
Чейс проводит ладонью по своим кудрям, пропускает их сквозь пальцы. Я выдергиваю руку из кармана и шлепаю его по плечу. Он со смехом отмахивается от меня.
– Прости, детка. Забудь об этом. Он уже ушел.
Всю жизнь слушала бы, как он называет меня деткой.
Чейс идет дальше, я тороплюсь за ним, стараясь приноровиться к его летящей походке. Боюсь отстать.
– Лайла, я прямо слышу, как у тебя в голове крутятся шестеренки. Что ты психуешь?
Я встряхиваю головой, и волосы падают мне на лицо. Откидываю их назад.
– Меня напугал этот чувак.
– Господи, как же ты переживаешь первое апреля или Хеллоуин?
– Ну, эти праздники мне нравятся. В эти дни положено пугать и разыгрывать людей.
– Тебя не разберешь.
Тебя тоже. Мы подходим к нашей двери, и я лезу в карман за ключами. Чейс стоит позади, и от этого у меня голова кружится. Его теплое дыхание раздувает мои волосы и касается уха. Так, нужно сосредоточиться. Ключ в замок. Ну же, Лайла.
Я неверной рукой вставляю ключ в скважину, и зеленая дверь со скрипом открывается.
– Сонни? – зову я, едва переступив порог.
Но ответа нет.
У меня сжимается горло. Я хочу знать, что он в порядке. Прошло больше двенадцати часов с тех пор, как мы видели его в последний раз.
– Старик, ты здесь? – подключается Чейс.
В ответ – тишина. В доме никого. Я оглядываюсь на Чейса, закусив нижнюю губу, и растерянно пожимаю плечами. Чейс достает телефон.
– Стоп… у него же сейчас лекция, разве нет?
– Да! – восклицаю я. – Он вечно жалуется, что у него по пятницам всегда нагрузка больше, чем в любой другой день. Может, вернемся в кампус, поищем его?
Чейс дергает плечом.
– Конечно, мы только что вернулись, но хоть перестанем волноваться, когда посмотрим на него, – добавляю я.
– Да я не против, но ты что, ворвешься в аудиторию? Или будем