Введение в конституционное право с разъяснением сложных вопросов. М. А. Краснов
идеологические положения, которые прямо противоречили официально провозглашенным основам конституционного строя. В частности:
– «основным направлением развития политической системы советского общества является дальнейшее развертывание социалистической демократии» (ст. 9);
– «нерушимый союз рабочих, крестьян и интеллигенции» и обязанность государства способствовать «стиранию классовых различий, существенных различий между городом и деревней, умственным и физическим трудом» (ст. 19);
– «защита социалистического отечества» (в названии гл. 4);
– «текущие и перспективные государственные планы экономического и социального развития» и меры «по охране социалистической собственности» (ст. 125).
Однако наиболее действенной легальной основой для вмешательства руководства СНД и ВС в сферу компетенции президента и исполнительной власти выступал принцип «полновластия Советов». Статья 2 Конституции РСФСР гласила: «Народ осуществляет государственную власть через Советы народных депутатов, составляющие политическую основу Российской Федерации, и непосредственно». Данная формулировка оставалась нетронутой до последнего дня существования этой Конституции. И хотя из нее была исключена норма, гласившая, что «все другие государственные органы подконтрольны и подотчетны Советам народных депутатов», это не отменило сам принцип полновластия Советов. Он отнюдь не оставался «памятником советской эпохи», а практически вошел в прямое противоречие с задачей формирования конституционного строя и имманентным ему принципом разделения властей. Хотя бы потому, что ст. 104 Конституции 1978 г. содержала немыслимую для конституционного государства норму: «Съезд народных депутатов Российской Федерации правомочен принять к своему рассмотрению и решить любой вопрос, отнесенный к ведению Российской Федерации».
Соединение в одной Конституции принципов полновластия Советов и разделения властей создало совершенно немыслимый симбиоз, который в фундаментальном смысле как раз и подогревал конфликт.
Весьма показательно, что даже председатель Конституционного Суда В.Д. Зорькин, симпатии которого были на стороне депутатского корпуса, пытаясь, видимо, продемонстрировать свой нейтралитет, весной 1993 г. направил предложения по выходу из кризиса. В этом тексте как раз отмечалось, что «положения статей 104 и 109 Конституции следует привести в соответствие с принципом разделения властей, закрепленным в статьях 1 и 3 Конституции Российской Федерации (имелась в виду Конституция 1978 г. с многочисленными поправками. – М. К.)»[114]. Поясню: в ст. 104 перечислялись полномочия Съезда народных депутатов, а в ст. 109 – Верховного Совета.
Было бы ошибкой считать, будто такой симбиоз являлся лишь конституционно-правовым казусом, интересным для транзитологии или представлявшим трудность для Конституционного Суда, если бы последнему пришлось в конкретном деле сопоставлять друг с другом принципы,
Цит. по: Эпоха Ельцина. Очерки политической истории. М.: Вагриус, 2001. С. 302.