Драйзер. Русский дневник. Теодор Драйзер

      30 окт. 1927 года, воскресенье, Берлин, отель Adlon

      Утро ясное, и я чувствую себя немного лучше, но только немного. Решаю завтракать в отеле. Беру N.-Y. Tribune и читаю о России – о хитростях большевиков. Положительно, загадка российского правительства растет не по дням, а по часам. По крайней мере, для меня, человека, который находится в тысячах миль от границы, она все еще остается загадкой. Крестьяне голодают – и они не голодают. Они поддерживают существующее правительство – и они этого не делают. Москва – холодный, запущенный, хотя и привлекательный город, и его климат, право, не хуже берлинского. Вода непригодна для питья – вся вода в России такова, там можно заразиться тифом, и при этом в Москве положительно лучшая питьевая вода в мире. Советские лидеры – лжецы и обманщики, и наоборот. Они могут заимствовать все деньги, которые им нужны, – и это не так. Ленинград – холодный, заброшенный, малярийный город, и при этом он грандиозен – как, скажем, Амстердам или Венеция, с красивыми западными зданиями, но при этом с некой восточной фантазией. В Москве или Ленинграде можно жить в гостинице, как в Нью-Йорке или Берлине, – и нет, никак нельзя! Положительно я сдаюсь. Голова пухнет, невозможно понять, кому верить. Бесконечное число людей, к которым нужно обращаться за информацией. Вчера вечером за ужином Эльза Ригле – ей за 50, она энергичная, все еще неплохо выглядит, родилась в России, грамотный наблюдатель и даже статистик – направила нас в квакерский центр в Москве. Там можно надеяться узнать правду, потому что у них есть рабочие по всей России, которые говорят по-английски и которые постоянно приезжают и уезжают. Адрес – Boris Oglebsky, Perelook 15 [127], спросить мисс Энни Хейнс из Хейверфорда, Пенсильвания. Было бы хорошо перед этим ей написать о том, что я приеду, и попросить комнату. Но обо мне должны заботиться Советы. Да, но я должен быть там, где правдивая информация будет бить ключом.

      В любом случае хороший совет. Я должен взять все свои наличные деньги – около 1700 долларов, кстати, – и купить на них рубли в Берлине. Кто-то только что написал, что в Москве мы сможем получить за доллар только 2 рубля 90 копеек, тогда как здесь, в Берлине, за доллар сейчас можно получить от 4 до 4,20 рубля, я решаю провернуть выгодную сделку на рынке немедля. Но сегодня воскресенье, и пока я размышляю над всем, что слышал, решаю закончить статью для Metropolitan Syndicate – и делаю это[128]. Между тем приходит Бруно Майзельс – немецкий критик. Он хочет, чтобы я пришел к нему к обеду. Я соглашаюсь. В это время звонит Льюис. Он только что нашел врача. Это профессор, доктор К. Р. Шлайер, главный выездной врач больницы Августы Марии[129].

      Он дает мне адрес. Поскольку это так важно, я звоню Шлайеру, и он просит меня приехать немедленно. Он оказывается одним из тех здравомыслящих немцев, на которых можно положиться, – высокий, светловолосый, серьезный. Говорит