Конверт. Алексей Алейников
что всё будет хорошо. Моя задача попроще – выйти из передряги с минимальными потерями.
Вызывают в кабинет судьи. Прыщавая девица скороговорит: «Слушается ходатайство следствия об избрании меры пресечения в отношении Рыжова Алексея Викторовича, 1968 года рождения, обвиняемого по статьям 209, 200 и 366 Уголовного кодекса. Председательствующая – судья Горчичкина Алла Сергеевна».
Миниатюрная служительница Фемиды, похожая на ворону цветом волос и острым клювом-носом, утопает в огромном кресле. Быстро пролистывает тоненькое дело. Откладывает в сторону.
– Жалобы есть?
– Да. Меня пытали.
Судья, словно не слыша, смотрит в окно.
– Прокурор, ваше мнение?
Только сейчас замечаю в углу кабинета серую тень.
– Ваша честь, прокуратура поддерживает ходатайство следствия об избрании меры пресечения в виде ареста. Задержанный может оказать давление на свидетелей и скрыться.
Прокурор вновь становится невидимым, уйдя в тень шкафа.
– Адвокат, у вас есть замечания?
Защитник начинает пламенную речь о ста причинах, по которым его клиенту необходимо изменить меру пресечения на подписку о невыезде. Судья прерывает его на полуслове:
– Санкция по части второй 209-й статьи Уголовного Кодекса предусматривает наказание от пяти до двенадцати лет лишения свободы. Вам это известно?
– Да, конечно, – адвокат проглатывает нервный ком.
– Данное преступление относится к «тяжким». Вина подозреваемого доказывается почерковедческой экспертизой. Избирается мера пресечения в виде пребывания под стражей.
Удар, резкая боль и тишина – нокаут! С ринга уносят, из комнаты судьи – уводят.
Меня вновь волокут коридором.
Дорогу назад, в ИВС, помню смутно. За спиной клацает дверь; нара принимает меня в жёсткие объятия.
Самое тягостное в тюрьме – ожидание. Что бы ты ни делал – ты ждёшь. Веришь, надеешься, что вот сейчас вызовут «с вещами» и ты окажешься дома, вместе с близкими людьми.
Правда, так бывает только первый месяц. Постепенно иллюзии покидают разум. Научаешься воспринимать тюрьму как данность и просто живёшь в ней. Чем не ашрам – ограниченное пространство, отсутствие женщин, нет забот о пропитании. За тебя решают – когда есть и спать, когда мыться в душе и гулять.
Каждое утро, после промывания носа и очищения языка, сажусь медитировать. После избиения и пыток левая нога стала хуже работать – совсем не хочет сгибаться в «лотосе». Ну, да ладно – меняю позу на менее совершенную.
Пока не проснулись соседи по камере, занимаюсь пранаямой. Когда встанет Михайлович, будет уже не до дыхательных упражнений: курит сосед по две пачки в день, почти не вынимая сигарету из уголка тонкогубого рта.
– Вы понимаете в какой стране нам довелось родиться? Это была великая держава, равной которой не было в мировой истории! И её просрали бездарные политиканы вроде Мишки Меченого и нашего лиса Корчука. Чтоб им всем сдохнуть! –