Подменный князь. Иван Апраксин
есть в стороне, а не толпиться постоянно всем вместе вокруг горшка.
Ложки нам в конце концов выдали, но это не было легко и просто. Общих ложек нет, а свою давать никто не хочет. В конце концов все тот же Вяргис где-то раздобыл ложки, и мы с Любавой принялись за еду.
Вот, правда, с едой у меня возникли проблемы. Если Любава с отвращением глядела на бутерброд с докторской колбасой, то теперь мне предстояло привыкнуть к здешней еде.
В горшке оказалась довольно густая каша, сваренная из цельного ржаного зерна, а для питательности туда были добавлены крупные куски копченого сала. Уже позже я узнал, что точно так же варят овес с салом, и вообще любое зерно. Сидевшие вокруг у костра воины называли это блюдо каэракиля.
Хлеба не нашлось: ржаная каша была единственной пищей среди воинов Вольдемара. Запивали пищу пивом, за которым по очереди прикладывались к деревянному бочонку. Впрочем, назвать это пивом можно с такой же точностью, как и квасом. Может быть, это была брага. По крайней мере, это был напиток из закисшего зерна, в котором содержалось не больше двух-трех градусов, – довольно пенный, отчего сразу стало пучить живот.
Сидевшие рядом с нами воины поглядывали на нас с Любавой недружелюбно, но никто не пытался нас обидеть. Впрочем, это ни о чем не говорило: к нам присматривались.
– Ты узнаешь здесь кого-нибудь? – тихо спросил я у девушки, наклонившись к самому ее уху. – Кого-нибудь из тех, кто напал на вас с Хельги?
Она отрицательно качнула головой, не поднимая глаз. Ну и отлично. Кто знает, что случилось бы, узнай кто-то из воинов ту девушку, которую утром обрекли на смерть…
Поев при свете костра, потому что уже совсем стемнело, я подошел к Всеславу, лежавшему молча.
Мальчик отказался от пищи, и я обрадовался этому. Сам я забыл предупредить о том, чтобы ему ничего не давали, кроме воды.
– Как дела? – спросил я, взяв его за руку, чтобы измерить пульс. В ответ он только пошевелил пересохшими губами и закрыл глаза. Температура у него была высокая, он весь горел.
– У него сильный жар, – услышал я голос Любавы, которая все время жалась ко мне и не отходила ни на шаг. Теперь она тоже держала мальчика за руку.
– Очень верное замечание, коллега, – ответил я с горькой иронией. – Этого следовало ожидать, иначе и быть не может. Вот только вопрос: чем снимать температуру? У тебя, случайно, нет аспирина? Или, может, сбегаешь в аптеку?
Любава пристально посмотрела на меня и произнесла слово, которого я не понял.
– Это трава, – пояснила она. – Если сделать настойку, то жар уйдет. Но у меня нет с собой ничего.
– А ты знаешь, как выглядит эта трава? – спросил я, и девушка кивнула.
Но идти ночью искать траву было бессмысленно, так что, в любом случае, приходилось ждать до утра.
– Он поправится? – вдруг спросила у меня Любава, кивнув на мальчика.
Я вздохнул. Врачу очень трудно ощущать собственное бессилие.
– Вряд ли, – честно сказал я в ответ. – Видишь