Ничья его девочка. Ульяна Павловна Соболева
волосы. И меня передернуло от гадливости. Черт его знает, после кого эти патлы и шмотки грязные, я, конечно, не особо чистая, но эти две лохудры дали мне хоть ополоснуться в своей коморке обшарпанной.
– Все. Уводи ее. Готово.
– А порошочек ей дашь? – спросила Светик. – Витек же давал тебе, я видела.
– Хрена ей, а не порошочка. И так отработает, на сухую.
– А мне… со мной поделишься?
– С тобой поделюсь, если перестанешь языком чесать. Все, уводи эту дрянь мелкую.
Квадратный и его дружок подхватили меня под руки и потащили на улицу. Я тут же ощутила, как стало зверски холодно ногам в капроновых чулках и почти голой попе, а под короткий топ и дутую белую куртку тут же забился холодный воздух, и по моему телу расползлись мурашки. Уроды затолкали меня в машину на заднее сиденье и сели по обе стороны. Тот, с щетиной, осклабился и сдавил мою коленку.
– А ты ничего, рыжая, вот отработаешь с клиентом, я потом тебя…. отогрею. Ммм, Витек, отогреем рыженькую? Смотри, какие ножки и тельце, не такая уж она и худющая. Тебе, правда, пятнадцать? Сисястая какая.
Потянул руку к моей груди, шевеля мерзко пальцами.
– Правда. Тронешь, я тебе пальцы зубами отгрызу!
Они расхохотались, а потом он схватил меня за затылок и наклонил вперед.
– Язык отрежу, и молчать всю жизнь будешь, ясно? Слушай внимательно, сучка. Сейчас тебя Витек в машину к одному хрену посадит. Ты с ним поедешь, после того, как отработаешь, можешь валить на все четыре стороны. Но если хочешь… вот визитка моя. В карман положил. Позвони и будешь в шоколаде, ясно?
– Да пошел ты. Лучше под рельсы.
– Не болтай. А то под рельсами окажешься намного быстрее, чем думаешь.
Он пнул меня в затылок, и я клюнула носом в колени. Чем ближе приближались, тем сильнее становилось страшно, дрожали ноги и сердце колотилось где-то в самом горле.
– Не дури, мелкая, не дай бог дернешься, я тебе все ноги переломаю, ясно?
Ясно. Все мне было с ними ясно. И ноги переломают, и руки. Никто в этом не сомневался, да и я не дура. Как назло, на улице не души, хоть и центр города, но какой-то дикий район, где даже кошки не шастают. Квадратный кивнул Витьку, и они завязали мне глаза, когда они это сделали, меня начало трясти от ужаса, по всему телу разбежались мурашки.
– Зачем? Не надо глаза! Вы сумасшедшие? Не надо!
– Заткнись и не ори. Таковы условия у клиента. Чтоб дорогу не видела. Не верещи. Он хорошие деньги платит, может, чаевые даст тебе, дуре облезлой, если заранее не побрезгует.
Машина затормозила, и Витек выволок меня наружу. Когда я попыталась дернуться, что-то холодное уперлось мне в бок.
– Это ствол! Пристрелю сучку! Из-под земли достану и пристрелю, если что не так пойдет.
От ужаса волосы на затылке дыбом встали. А он толкнул меня в спину и повел под руку.
– Иди давай. Можно подумать, целка. Да на таких, как ты, пробы негде ставить, сразу видно – шлюшка малолетняя. Небось, сосешь за сигарету.
– Урод! Мама твоя за сигареты сосет!
– Найду