Ничья его девочка. Ульяна Павловна Соболева
сама не поняла, как уже через секунду сидела с набитым ртом и пялилась в телевизор, где извивалась какая-то блондинка и что-то пела. Барский не мешал есть, он потягивал виски или что там у него было в бокале, медленно выпускал дым и пристально на меня смотрел… Но мне было плевать, пусть хоть в микроскоп меня разглядывает, я жрать хочу. И так вкусно я никогда в жизни не ела. Когда почти доела и спагетти не наматывались на вилку, я помогла себе руками и тут же посмотрела на Барина. Сидит, смотрит, подперев голову рукой… теперь я напоминала себе обезьянку, которую покормили и наблюдали с любопытством на ее гримасы и поведение. Я облизала пальцы, и он опять противно поднял бровь, я тут же перестала это делать и нашла взглядом салфетку. Ужасно хотелось вылизать тарелку. Так хотелось, что скулы сводило. Но этого сделать я уже не посмела. Пусть не думает, что я совсем некультурная.
– Рассказывай!
Скомандовал, когда я доела, и я тут же растерялась… но потом быстро собралась и принялась рассказывать про свои злоключения после того, как он меня вышвырнул на площади. Барский слушал внимательно и не мешал… только пальцем слегка постукивал по столу. Когда я закончила, он осушил остатки жидкости в своем бокале и поставил его на стол.
– Я, кажется, просил не лгать, – тихо и вкрадчиво сказал он, глядя мне прямо в глаза, и у меня по телу прошлась волна ужаса… почему-то вот таким спокойным он пугал меня намного больше.
– Я не лгу!
– Лжешь! Кто твой сутенер и как он вышел на меня?
Светло-голубые глаза загипнотизировали и заставили поежиться, в них не осталось ничего человеческого, они сковали меня холодом, и я не могла даже пошевелиться.
– Нет у меня никаких сутенеров, не знаю, с кем вы там привыкли общаться, но я не такая, как ваши девки.
Глаза сверкнули недобрым огнем, и я вдруг пожалела, что настолько нагло с ним разговариваю. Мы одни в этом номере, и он меня размажет по стенке, как слепого котенка.
– Я не спрашивал, какая ты, я спросил, кто твой сутенер и что ему от меня нужно… сколько и зачем тебе заплатили в первый раз за твою сказку и зачем подсунули во второй?
Я и боялась его, и злилась одновременно. Пусть не называет смерть моих родителей сказкой!
– Сказки вы рассказываете вашим избирателям, а я правду сказала про родителей и в остальном тоже правду!
Глава 7
Меня заперли в четырех стенах в каком-то отвратительно шикарном доме, который теперь стал моей клеткой. Заперли в полном смысле этого слова, и я ни черта не понимала, зачем это сделали. В течение первых суток сюда даже никто не приехал. Я бродила по пустым комнатам, где все пахло свежим ремонтом и не имелось ни малейшего слоя пыли, и в каждой спальне, а я насчитала их штук шесть (зачем людям такое общежитие?), минимум мебели. Хотелось что-то развалить или разбить, но было нечего. Все шкафы несдвигаемые и дверцы «несломаемые». Окна жалко, ведь я замерзну. Я разбила пару тарелок, но, когда взялась за третью, в доме что-то мерзко затрещало. Оказалось, там есть телефон.