Вещное право. Е. А. Суханов
что кто-то из них на самом деле – собственник, а кто-то – нет.
Поэтому в абз. 2 п. 1 ст. 20 Закона «О собственности в СССР» было установлено, что союзные республики и автономные образования осуществляют в отношении земли и природных ресурсов, находящихся на их территории, известную «триаду» правомочий собственника, но не только в своих интересах (как обычные собственники), но «и в интересах Союза ССР» (за которым, однако, признавались лишь права владения и пользования в отношении указанных объектов), а автономные образования осуществляют свои правомочия собственников «также и в интересах союзной республики». В результате этого никто из перечисленных субъектов ни порознь, ни даже в совокупности не имел правомочий, осуществляемых «по своему усмотрению», а потому и не мог считаться полноправным собственником с точки зрения формулировки п. 2 ст. 1 названного Закона. Одновременно в абз. 1 п. 1 ст. 20 Закона земля и другие природные ресурсы были объявлены «неотъемлемым достоянием народов, проживающих на данной территории», в силу чего эти объекты по существу приобрели особый правовой режим, оставаясь исключительно публичной собственностью, но не находясь в состоянии присвоенности тех или иных публично-правовых образований (что, кстати, вполне удовлетворило депутатов, отстаивавших интересы автономий)[222].
Субъективное право собственности является наиболее широким, но не безграничным по содержанию вещным правом. В соответствии с п. 2 ст. 209 ГК РФ собственник вправе по своему усмотрению совершать в отношении своего имущества любые действия, которые, однако, во-первых, не противоречат закону и иным правовым актам; во-вторых, не нарушают прав и охраняемых законом интересов других лиц. Пределы права собственности устанавливаются не только гражданским законодательством, но и нормативными актами публичного права. В этом отражается ставший объективно необходимым переход от строго индивидуалистического понимания частной собственности, рожденного римским частным правом и присущим европейскому праву до конца XIX в., к поискам баланса частных и публичных интересов, характерным для второй половины XX в. Как отмечается в современной зарубежной литературе, в послевоенное время постепенно пришло осознание ошибочности идеи полной свободы личности и освобождения ее от всяких общественных ограничений, связанное с поисками «среднего пути» и усилением влияния публичного права на частноправовые отношения, включая отношения собственности[223].
При этом установленные законодательством пределы (границы) права собственности, по справедливому замечанию Ю.К. Толстого, являются не ограничением этого права, а «определением его содержания»[224], которое по своей сути не может быть безграничным, ибо всякое право есть определенная законом мера дозволенного лицу поведения. Так, земельные участки и жилые помещения должны использоваться их собственниками строго
Подробнее об этом см.: