Конфуций и Вэнь. Георгий Георгиевич Батура
такого пути – Пути к достижению состояния ниргу́на-Бра́хмана через состояние сагу́на-Бра́хмана, хотя само конечное состояние этого пути не описано даже в Евангелии от Иоанна, причем, сделано это сознательно. Завершивший этот путь человек узна́ет, куда он пришел.
Все религии мира связаны между собой, как те или иные ступени единой «лестницы в Небо», поэтому мы – одновременно с объяснением Учения Конфуция – пытаемся как-то встроить это Учение в общий ряд мировых религий и показать читателю то место, которое это Учение занимает на такой всемирной «лестнице Духа».
А теперь вернемся к рассматриваемому нами суждению. Целесообразно как-то обосновать наш перевод иероглифов пэн («близкий по духу» или «единомышленник») и лэ («гармония») и выяснить, существует ли между ними какая-то внутренняя связь. Иероглиф пэн стал восприниматься в Китае в качестве слова «друг» (он именно так трактуется во всех без исключения Словарях и переводах Лунь юя), начиная, наверное, с осмысления этого суждения в период Хань. До этого он значение «друг» иметь просто не мог, потому что никто до Конфуция не был в состоянии выразить «словесно» возникшую лично у Конфуция ситуацию. И произошло подобное недоразумение только из-за полного непонимания смысла слов Конфуция. Для слова «друг» в китайском языке существует, и существовало еще до Конфуция, другое общепринятое слово (иероглиф), и мы скоро встретим его в тексте Лунь юй. А иероглиф пэн в древности всегда означал «две раковины (или кусочки нефрита), скрепленные вместе как символ денег» (О. М. Готлиб «Основы грамматологии китайской письменности», стр.163). Это значение иероглифа зафиксировано и в БКРС (№ 5875).
Непонимание возникло именно из-за того, что китайцы династии Хань уже не воспринимали свое письмо (иероглифику) в качестве неких «рисунков», которые можно было зрительно обыграть или «увидеть», придавая им то или иное исходящее из контекста значение. Конфуций вряд ли стремился к тому, чтобы все его высказывания были понятны окружающим: в этом случае его бы сочли «невменяемым». Подтверждением этому служит «тайна» иероглифа Жэнь в тексте Лунь юй. Построение многих суждений Конфуция можно сравнить с проповедью Христа, которая изобилует «притчами», многие из которых до сих пор не поняты Церковью, что однозначно констатируется богословами Запада. При этом следует повторить, что многие современники Христа считали Его сумасшедшим, – что Он «вышел из ума» (Мк.3:21). Конфуций, которому приходилось направлять интересы ученика к отысканию древнего Дэ, находился в подобной ситуации и тоже вынужден был опасаться того, что его признают сумасшедшим.
Ко времени Конфуция менталитет китайца принципиально изменился, если сравнивать его со временем Раннего Чжоу. Тем более что в древности вопросами духовного совершенствования занимались исключительно высшие аристократы, а Конфуций имел дело с людьми самого низкого уровня знатности, у которых не было никакой предварительной подготовки в этом вопросе. Слава Богу, что хоть «грамоту»