Конфуций и Вэнь. Георгий Георгиевич Батура
данный иероглиф – если немного привлечь наше зрительное воображение – фактически, воспроизводит картину «встречи» двух одинаковых «рисунков» (связок раковин), которые подобны, а значит, и равны друг другу и которые в данный момент связаны (общим «коромыслом») и пребывают вместе. И с другой стороны, и один и второй предмет, изображенный на этих «картинках», – это действительно «драгоценность». В понимании самого Конфуция, – это драгоценность именно в духовном отношении, т. к. речь в этом древнем тексте – и это уже бесспорно – идет о времени Раннего Чжоу и о его духовных основателях. В представлении Конфуция эти две «связки нефрита (раковин)» – это и есть он сам и его «друг из книги». А значит, делаем мы вывод, Конфуций и себе тоже «знает цену», – если он приравнял себя к Чжоу-гуну или Вэнь-вану. И в этом вопросе у нашего читателя не должно закрасться никаких ложных «претензий» к Конфуцию: здесь мы видим не обычное человеческое самолюбование, а констатацию того очевидного факта, что Конфуций получил тот же самый духовный опыт или «мандат Неба», что и Вэнь-ван.
Здесь следует обратить внимание читателя на одно очень интересное обстоятельство. В I в. н. э. в Китае появился знаменитый толковый словарь китайских иероглифов – Шовэнь цзецзы («Описание простых и анализ сложных знаков»), создание которого приписывается ханьскому ученому Сюй Шэню. В словаре впервые в Китае был применен ключевой принцип классификации иероглифов (принято условное деление на 540 «ключей»), словарь содержит более 9000 знаков. Для нас интересно то, что в этом словаре, который охватывал всю существующую на тот период лексику (включая фантастических и диковинных зверей), отсутствуют два очень важных иероглифа из рассматриваемого нами суждения – иероглиф сюэ («учиться», «подражать») и иероглиф пэн («друг»). Причем, в словаре в изобилии присутствуют такие иероглифы, которые состоят из комбинаций с теми простыми знаками, которые входят в состав этих двух иероглифов. То есть сами эти составные знаки составителю словаря прекрасно известны. Чем это можно объяснить? Ведь сам факт, если относиться к нему с общепринятых позиций, совершенно немыслимый.
Объяснение может быть следующее. Во-первых, – и это уже понятно без дополнительных доказательств – ко времени создания словаря Шо вэнь Конфуций прославлен еще не был, и текст Лунь юй был неизвестен вообще или занимал совершенно маргинальное положение. А иначе иероглифы Лунь юя стали бы составной частью этого китайского словаря. Но и это не является исчерпывающим объяснением для исчезновения из словаря этих двух важных иероглифов первого суждения. Но предварительно отметим следующее важное обстоятельство: исходя из анализа древних надписей, в лексиконе китайца времени Конфуция несомненно существовали иероглифы, значения которых как будто бы «дублировали» эти сяо и пэн – «учиться» и «друг». Но Конфуций их почему-то использовать не стал. Почему?
В своем анализе суждения мы, в соответствии с логикой, вполне обоснованно попытались трактовать