Настольная книга подростка. Сборник рассказов. Владимир Кошкин
Я сорвался и теперь лечу все глубже и глубже, а Оно кричит и ликует от радости, я проиграл. – Ну же, ты только представь как это здорово.
– Свободу от чего? – Смит настороженно отодвинул стакан в сторону.
– Свободу от тела!
Мир чудных сновидений
«Что означает „непохож“?.. Не сумасшедший?.. Ерунда. Это человек, который не оставляет впечатления душевнобольного. А впечатление – не аргумент. Оно из области чувств. И тут без медицинской фразы не обойтись. Чтобы прочесть и сразу представить себе полную, так сказать, объективную картину. И то, что у обследуемого, как говорится, „не все дома“. И то, что у него, как отнюдь не говорится, а подразумевается, „дома“, оказывается, все. Против истины – ни слова. Все в угоду ей. В конце концов людей без сдвигов нет. В каждом сидит псих. Так что этот „непохожий“, тоже не белая ворона. Хотя, положа руку на сердце, на полоумного он совсем не походил.»
(Лев Аскеров – «Человек с того света»)
1.
Мир, разделенный на до и после смерти. Словно взгляд из некролога чужими глазами на весь этот бред существования живого в принципе человека. И ведь все есть, квартира, любимая девушка, друзья, деньги и в то же время ничего этого нет, словно мираж за чертой города. Душа кричит, душно отчего-то ей в моем теле. Может начать пить? Упасть на самое дно и растворится среди миллионов забытых и никому ненужных людей? Я не знаю, а может, просто боюсь признаться самому себе в безысходности. Что-то идет за мной, я чувствую всем своим нутром, и, нет ни страха, ни радости, лишь печаль неземная да непонятная боль в груди. Это в каждом человеке, просто кто-то забивает всю эту блажь куда подальше а кто-то боится следовать за своей неизбежностью, оттого и страдаем мы хотя и не понимаем почему.
Мне двадцать три года и я не знаю кто я. Страшно? Глупо? Бредово? Каждому свое, каждому по заблуждению и головной боли, каждому по своей порции наркотика против жизни.
Холодный осенний ветер пытается сбить с ног, увлечь за собой пока еще не поздно, пока еще есть шанс вернутся к обыденности и спокойствию, пока голова чиста от всего этого бреда. В кармане радостно звенит мелочь, а в голове пустота да непонятные импульсы, странные призывы к действию которого еще не понимаешь, не можешь понять потому как нельзя. А может плюнуть на все и растереть кровью? Нет, я человек, человек, ЧЕЛОВЕК, человек, человек ли я, я ли человек, что за бред, о боже, помоги отступнику, помоги, если вообще можешь помочь разобраться в самом себе, помоги пока я ЖИВОЙ.
Снова этот плачь, зачем жалеть самого себя, пускай жалеют другие, те, кому я не безразличен, те, кто на сто процентов уверены в том, что они правы, живы и любимы. А раньше все было по-другому, должно было быть по-другому иначе нельзя, страшно. Там всегда было лето, даже зимой светило ласковое солнце и хотелось любить всех и вся, кричать что есть мочи, что жизнь прекрасна. Что же теперь, что стало с тем миром, который я помнил и любил?
Словно в каком-то нелепом и дешевом фильме я вышагиваю по осеннему городу, спешу к той кто еще любит и верит в то, что я не тень. Под усталыми ногами хлюпает