Культурные особенности – II. Божья воля. Александр Зарубин
собрались в усталых глазах… И носок нарядного, расшитого бисером сапожка постукивает, ковыряет, бьется впустую о землю.
«Не ругайся, – захотелось сказать, – Тетеря здесь я. Расслабился»
Мысль хлестнула, обожгла нервы чувством вины. Эрвин встряхнулся. Выбираться надо, теперь уже самому. А то Иришка обидится, и орлану придется век в тетеревах куковать. Жалко пернатого. Оглядел пещеру – шея шевелилась с трудом, но все-таки шевелилась. Шевелились глаза, взгляд скользил – внимательно, подмечая каждую мелочь. Туземцы вокруг. Люди, как люди, местный тип – широкоскулые, зеркальные лица, винтовки, куртки мягкой охряной кожи, бахрома на рукавах. Черная, змеящаяся по телу вязь татуировок. Знаки на лице. Местный аналог паспорта и трудовой книжки. Эрвин сморгнул, сообразив, что на них надо посмотреть внимательнее.
Пригляделся – благо туземцы сидели почти неподвижно, давая себя рассмотреть. Так, латинских крестов, как у старого Яго нет – значит не христиане, язычники. Шеки чистые – холостые значит, еще молодежь. Хотя по виду – не скажешь, в возрасте мужики. Сидят – а лица плоские, суровые, почти неподвижные. Лишь сквозняк шевелит нити бахромы на рукавах, да поясные бляхи звенят иногда о вытертую ладонями сталь затворов винтовок. На лбу… Эрвин сморгнул в третий раз, вспоминая уроки старого Яго. На лбу местные носят отметку «коммандо» – рода или боевой группы. И засечки – знаки побед. Миа в качестве такого приспособила себе Эрвинов наплечный знак: ромб «волонтера флота». Прямо на лоб, да. Яго носит латинский крест и котенка, люди Дювалье – перечеркнутую молнию. У поймавших Эрвина туземцев на лбу была какая-то непонятная хрень. Вроде зубчатого колеса но странная, без засечек. Странно, насколько Эрвин понимал – здесь знак прилагался к победной засечке, а не наоборот. Нет победы – значит, хвалится нечем, нет повода рисовать знак. У золотозубого вон, всего одна, но аж на нос заехала – так, размахался. А на щеке у непонятный зверь. Рогатый, мелкий, похож то ли на земного козла, то ли на своего владельца… Но похож…
Золотозубый поймал его взгляд, набычился – лохматые брови опустились, сошлись тучей на переносицу. Скрипнул червонным золотом – зубами, размахнулся опять. И замер, остановленный коротким:
– Оставь. Пусть с ним король разбирается.
Переводчик в ухе пискнул, запнулся на незнакомом слове. Два слога, россыпь огласовки в конце. Ее Эрвин узнал – уважение – а вот основные звуки нет. «Кар ойл»…
Не слышал он еще здесь такого слова.
Встряхнулся – не время сейчас тонуть в лингвистических тонкостях – перевел глаза на говорящего. Пламя плеснуло, услужливо подсветив тому лицо, пробежало искрами по дымому зеркалу кожи. Тот самый туземец с дудкой, что сидел в углу, рассматривая «Лаав Куанджало». Видимо главный здесь – золотозубый еще поворчал, но послушно заткнулся. Хотя и вождь… Раньше он был куда более грозным. Но и бог с ним. Откуда козел на щеках, интересно?
– Кто такой король? – спросил Эрвин, поймав глазами спокойный