Татьянин дом. Наталья Нестерова
чем я выйду, вы мне назоветесь и скажете, в состоянии ли оказать врачебную помощь старикам!
– Доктор Козлов меня зовут! Устраивает? Тридцать лет прослужил врачом на флоте, и вы мне не указывайте, как и какую помощь оказывать! Очистить помещение!
Багровый от крика, Козлов подскочил к Боре, толкнул его двумя руками в грудь. Борис вылетел в коридор.
– Ах ты! – Боря задохнулся от возмущения. – Ексель-моксель! – вырвалось у него. – Да я тебе!
Он шагнул к Козлову со сжатыми кулаками.
– Боря! – Татьяна бросилась к нему, схватила за руки. – Не надо! Успокойся! Это какой-то кошмар, недоразумение. Ведь мы в больнице находимся!
– Дед! – теперь заголосила медсестра. – Дед! Да ты обмочился! – Она стояла напротив Федора Федоровича, уперев руки в бока. – Нет, ну это надо же! Кто убирать будет? У нас нянечка только завтра придет.
– Доченька! – Федор Федорович, страдавший от стыда и боли, жалобно винился дрожащим шепотом. – Прости! Мочи нет терпеть.
– Мочи у тебя как раз навалом, – зло каламбурила медсестра.
Самое время для шуток. И место подходящее. Они в больницу приехали или в концлагерь? Борис постарался взять себя в руки и, чеканя каждое слово, спросил врача:
– Доктор Козлов! Пожалуйста, ответьте мне, будет ли в этой больнице оказана пострадавшим необходимая помощь?
– Будет! – Врач тоже сдерживал клокочущую (почему? кем вызванную?) злость. – Очистите помещение и дайте нам работать!
– Ну-ну! Работайте! – Борис взял ватную от растерянности Татьяну за руку и вывел на улицу. – Эскулапы хреновы!
Козлов вернулся в свой кабинет, швырнул в сторону истории болезни, которые начал заполнять, чтобы собраться с мыслями и решить, что делать с обгоревшими стариками. Бабке нужен рентген, но их аппарат полгода уже не работает. Хирурга вызвать тоже не удастся – уехал в Москву на свадьбу дочери. Надо было заставить этих молодчиков везти стариков в Александров. Не сообразил.
– Ира! – крикнул он медсестре. – Веди деда в процедурную. Раны обработать и наложить асептическую повязку. И вколи ему… что там у нас есть? Димедрол с анальгином. Антибиотики потом назначу, пусть родственники купят. Пришли Сережу-охранника и Петрова из второй палаты, пусть на каталке бабку в реанимацию отвезут.
Тридцать лет служа на флоте, врачуя матросов и офицеров, Козлов мечтал о пенсии, о домике, доставшемся от родителей жены в Ступине, о яблоках из собственного сада и хрустящих огурчиках из парника. Но мечте не суждено было исполниться: во-первых, сельские занятия быстро Козлову надоели, а во-вторых, прожить на пенсию никак не получалось. И он пошел работать в больницу. Флотский опыт, которым он так гордился, привил ему командирский голос, манеру выражаться резко и грубо, но знаний медицинских не прибавил. И то, что в институте учил, забыл. На корабле чуть случай сложнее прыща или бородавки – списывай служивого в госпиталь, там разберутся. Козлов под пытками бы не признался в своем профессиональном бессилии. Больные, из-за которых он должен был, как студентишка, заглядывать в шпаргалки, вызывали у него