Хроники русского быта. 1950-1990 гг. Олег Валерьевич Куратов
ярко освещённое помещение и занял очередь. Работали три парикмахерши; своей очереди дожидались военный и ещё один мальчик, постарше меня. Парикмахерши все втроём трещали о своих делах; по радио громко звучало: «Жил-был король когда-то, при нём блоха была». Было шумно и уютно.
Отворилась дверь, и вошёл очередной посетитель. Он был одет в чёрное пальто, чёрную шляпу и хромовые блестящие сапоги. Парикмахерши мгновенно замолчали и бросились выключать радио. Военный встал. В полной тишине посетитель снял пальто, повесил его и прошёл к сразу же освободившемуся креслу. На нём был короткий тёмный пиджак, галстук и темно-синие брюки-галифе. Его стригли, и все молча наблюдали, как на крупном затылке обновляется полубокс. Стрижка закончилась. Он, не говоря ни слова, расплатился и стал одеваться. Когда он потянулся за пальто, короткие полы пиджака приподнялись, и я увидел торчащую из заднего кармана галифе рукоятку пистолета. Мне стало страшно. Как только он вышел, военный сел, радио включили, а парикмахерши вновь затараторили.
Власть (2)
В 1979г я был направлен на обучение в созданную всего год назад Академию Народного Хозяйства СССР при Совете Министров СССР. Отбор и оформление в АНХ СССР проводились по строго установленной процедуре: абитуриенты, как правило, из числа руководителей крупных предприятий, подвергались многочисленным собеседованиям сначала в «своих» обкомах, потом в «своих» министерствах, потом в «своих» отделах ЦК КПСС. На каждом из этих этапов с абитуриентом сначала беседовал низший чин, затем – его начальник, и так далее до первого лица. Всю эту последовательность венчала (для абитуриентов из оборонных отраслей промышленности) беседа с кем-то из руководства ЦК КПСС. С кем – нам до поры до времени не говорили.
В назначенное время нас собрали в ЦК и мы, не успев даже познакомиться, были препровождены в маленький, очень уютный, прекрасно отделанный конференц-зал. Несмотря на его миниатюрность, в торце зала было небольшое возвышение, на котором размещались столик, изящная трибуна, и небольшая дверь. Как только мы уселись, в эту дверь вошёл уже знакомый нам работник ЦК и объявил, что перед нами выступит человек, имя которого мы все знали, но видеть которого «живьём» до сих пор не удостоились. Это был действительно крупный партийный работник, начальник оборонного отдела ЦК. Своё прозвище «Иван Грозный» он получил за то, что его звали Иваном и за крутой нрав.
Объявивший сел за маленький столик рядом с трибуной, и мы в полной тишине стали ждать. «Иван Грозный» появился из той же особой двери минут через пятнадцать. Он медленно подошёл к трибуне, не произнёс ни слова и стал молча внимательно всматриваться куда-то поверх наших голов. Через некоторое время мы вдруг услышали… шипящее насвистывание какой-то простенькой мелодии. Потом оно кончилось. Снова воцарилась тишина. Наконец, он заговорил, тихо и неразборчиво. Сказав несколько общих фраз, помолчал. Затем, ткнув пальцем в нашу сторону, спросил: «А ты откуда будешь?» Тот, кому показалось, что спрашивают его, ответил. «Иван Грозный» брюзгливо переспросил, ему громко ответили. Он