Хроники русского быта. 1950-1990 гг. Олег Валерьевич Куратов
образующий третий ярус сооружения; там хранились запасы овощей, а также заготовки: соленья, квашенья, варенья и прочая снедь. Многие гаражники, не взирая на ярость жён и время года, проводили в этих диковинных апартаментах все свои уикенды, с ночёвками. Для них гаражи превратились в заветное пристанище, второй родной дом, в ту самую «мою крепость», отгороженную от внешнего мира крепкими воротами с хитроумными запорами, тяжёлыми люками и «стуковыми паролями». За ними формировался и развивался особый, гаражный образ жизни. Социальный состав гаражников представлял все сословия, зачастую противостоящие друг другу в официальной жизни, – от простых рабочих до разнообразного начальства и работников спецслужб. Однако здесь всех объединяла атмосфера своеобразной политической нирваны, подпольной психотерапии, – заветная иллюзия нашей воли, основанной на исповедовании вечной, родной перманентно-протестной морали.
Гаражный быт содержал солидный набор развлечений и занятий по интересам: поголовное пьянство, азартные игры, сбыт краденого, разврат. Наиболее устойчивыми в своих гаражных пристрастиях были разнокалиберные картёжники, от арапов-таксистов и гаишников (очко, бура, "21", сека) до обходительных интеллигентов (преферанс и даже покер). Другой, более тайной группой, были прирождённые блудодеи: их апартаменты, как правило, имели перегородку, отгораживавшую ложе для любовных утех. Некоторые из них сдавали это место свиданий в почасовую аренду. Наиболее предприимчивые распутники извлекали из гаражей ещё большую прибыль: они переоборудовали свои «боксы» в маленькие зрительные залы и устраивали подпольные демонстрации узкоплёночных порнофильмов, а затем, по мере расцвета глобализации, перешли на видеомагнитофоны. На совершенно особом счету находились «доноры» – специалисты по снабжению дешёвым ворованным бензином, реализующие интересы начальства крупных автохозяйств. Все эти группы и индивидуалы являли собой разновидность совершенно самобытной русской оппозиции, официально нигде не заявленной, и, тем не менее, фактической, монолитной и от века чугунно стабильной. Основными её принципами было затаённое приятие изъянов общественного устройства (то есть повального попущения воровству и безнаказанности) и ханжеское его охаивание.
Казалось, более глубокий уровень моральной деградации невообразим. Однако во времена лихих девяностых гаражное бытиё подтвердило мудрую древнюю истину: падение нравов может быть бездонным. Катаклизмы этих лет не повлияли на основную константу жизни гаражей: они по-прежнему служили привычным прибежищем, укрытием от ударов социальных реалий. Недоверие к властям и худшие опасения подтвердились, поэтому старая привычка закрыться от яви в своём гараже, пропустить по стаканчику-другому, и после этого разбирать по косточкам текущее международное и внутреннее положение не только сохранилась, но и укрепилась. В то же время рыночные отношения неумолимо превратили часть гаражей то в личные склады челноков,