Апостол истины. Ал. Алтаев
головой и погрузился в волны звуков и молитв. Но мысли его, помимо воли, были далеко, и душа не могла успокоиться.
– Те Deum… – дрожал на высоких нотах голос священника, и зажигались новые свечи, и новые клубы фимиама ползли кверху и расплывались у самого купола…
Вдруг глаза Галилея остановились на прекрасной бронзовой люстре. Эта люстра была произведением знаменитого итальянского скульптора, флорентинца Бенвенуто Челлини. Но не чудные её формы поразили юношу… Вверху, около сводов, было открыто окно. В него врывался свободный ветер и тихо и плавно раскачивал люстру. Она совершала большие и маленькие колебания в одинаковые промежутки времени, и это наблюдение заинтересовало Галилея. Он не сводил глаз с люстры, и губы его шептали:
– Да ведь это же открытие! Это открытие! Она возвращается на прежнее место через одинаковые промежутки времени! Надо проверить! Надо проверить!
Молящиеся с удивлением смотрели на юношу. С бессвязным бормотаньем отодвинул он скамейку и выскочил из церкви.
Галилей мчался к Ричи, но теперь уже для того, чтобы сообщить учёному о своём открытии.
У дворца его встретил старый важный привратник.
– Вам синьора Ричи? Нельзя… В этот час они занимаются с благородными синьорами, пажами его светлости… Да вам его очень нужно? Ну тогда пройдите наверх и подождите в зале. На уроки пажей его светлости входить никому не позволено.
Галилей уже летел через длинную анфиладу герцогских комнат. За запертыми дверями слышится красивый голос Ричи. Он читает лекцию пажам. Галилей остановился в ожидании и невольно услышал объяснения математика. Геометрическая задача, которую объяснял Ричи, была очень интересна. Но ведь это был тот самый предмет, которым занимался Винченцо Галилей с такою страстью в часы досуга! Отец говорил не то с грустью, не то с досадой:
– Эта штука для богатых, мой Галилео! Это слишком большая роскошь для нас с тобой!
Тогда он послушно уходил от этих кругов, треугольников и квадратов, без сожаления, без интереса, веря словам отца. Он не понимал всей привлекательности её, как слепой не понимает красоты солнца. Теперь он прозрел… Так вот где сокрыто сокровище истины! Оно в руках этого маленького, невзрачного с виду человечка в маске придворного. Так вот что связывало синьора Ричи с отцом – любовь к одной и той же науке!
Послышался звук отодвигаемого стула. Синьор Ричи кончал урок. Сейчас он выйдет из зала и столкнётся со своим тайным слушателем… Что скажет ему Галилей? Он сообщит учёному о своём желании покинуть Пизу… Но теперь это желание в нём как-то ослабло… Явился новый интерес – жажда познания. И вся наука, преподаваемая в университете, даже лекции Маццони – всё поблёкло перед могучей силой Ричи. Нет, он ни за что не уедет теперь из Пизы… Душа Галилея была так полна, что он не хотел никого видеть, и тихо вышел из дворца, избегая встретить даже обаятельного Ричи.
Дома Галилей тотчас же повторил по Эвклиду[5] всё слышанное во дворце. Голова его
Эвклид – отец математики; жил почти за 300 лет до Р. X. в Александрии.