Еще один день. Станислав Вторушин
узнал у редакционной машинистки Натальи.
Наталье было восемнадцать лет. Она еще не распустилась, и непонятно было, распустится ли. Уж очень невзрачный был бутон. Угловатая, какая-то шарнирная, с острыми локотками и коленками, с острыми ключицами. Заверни все это в самую дорогую и модную упаковку, все равно останется как есть, доска доской. Наталья свою неуклюжесть очень переживала и потому вела себя, как она считала, независимо. В ее представлении независимость означала несогласие с любым-всяким. Для нее не было никаких авторитетов. Единственным человеком, для которого делала исключение, выслушивала его до конца и не только выслушивала, но порой с его мнением соглашалась, была Светлана. Поблажку Светлане Наташа делала совсем не потому, что считала ее отличной от других, а потому, что жалела. Она знала о Светланином романе (свои отношения с Андреем Светлана называла только так) лишь по рассказам героини и в полной мере этим рассказам сопереживала. Поэтому она убеждала себя, что Андрей ей неприятен, и, встречаясь с ним, искала, к чему бы придраться.
Когда Андрей спросил о Татьяне, Наталья не просто задохнулась, она оглохла от негодования. Выпускница Уральского университета, которая всего три часа назад была для нее чуть ли не небожителем, оказалась очередной обидчицей Светланы. Андрей никогда бы не спросил о человеке, который его не интересует как «предмет», решила Наталья и, конечно же, своего собственного мнения о личности практикантки скрывать не собиралась.
– А тебе чего эта ненормальная понадобилась? – с вызовом спросила она.
– Почему ненормальная? – опешил Андрей.
– Нормальная к нам в таких сапожках не поедет. – Наталья выставила ногу, обутую в Татьянин сапог, помотала носком. – В командировку приехала… Спасибо, Светлана ее одела. А то бы твоя фифочка совсем околела. Не Светка, в жизни бы этой доходяге свои пимы не отдала. – Наталья разжигала себя злостью и всеми теми обидами, которые нанес Светлане Андрей.
Она не хотела, да и не могла понять, что Андрею было совершенно безразлично, как к нему относятся Наталья и Светлана. В настоящий момент его интересовала только Татьяна.
– Куда они все-таки делись? Они со Светкой полетели?
– С кем еще? Сама она – тетя Мотя. Что такое буровая, и то не знает. Светлана повезла ее к Федякину.
– Когда прилетят?
– Должны послезавтра. Если ты такой добрый, пимы своей Танечке доставай сам. Мне мои самой нужны.
– Правильно. Наденешь их на руки и будешь ходить на четвереньках. Самое для тебя подходящее положение.
Что вопило ему вслед независимое существо, Андрей не слышал. Ему надо было обойти кое-кого из приятелей. Предупреждение, которое обронила Наталья со зла, он воспринял как еще одну возможность позаботиться о Татьяне. Приятелей у Андрея была половина поселка. Нашлись у них шерстяные носки, меховые рукавички, ушанка из ондатры. И даже унты из оленьего камуса. В общем, экипировки он набрал с большим запасом.
Уходя,