Наша фабрика. Андрей Дудко
кто деньги собирает?
– Ага.
– Они в твоей школе учатся?
– Ага.
– Молодец, мальчик. Превосходно. Может, и как их зовут, знаешь?
– Ага.
– И где живут?
– Ага.
Город стал маленьким и прозрачным, и снова нестрашным. Федор сел на перила, чтобы успокоить ногу, и погладил мальчика.
– А вам зачем? – спросил тот, заплетаясь онемевшим от лизания языком.
– Буду мстить. Они побили меня и вырвали деньги.
– И ногу сломали?
– Нет, ногу я сам.
– Меня они тоже бьют, – признался подросток. – Они почти всех бьют.
– И откуда они такие взялись?
– Сильные, – пожал плечами мальчик.
– Значит, мы станем умные и победим.
– Только вы за меня не мстите, а то мне еще хуже будет. Вы только за себя мстите. Не говорите им про Сережу.
– Это ты Сережа?
– Я.
– Не буду, – сказал Федор и достал бумажку и карандаш. – Нарисуй, как ехать.
Сережа нарисовал корявую схему района и отметил дома бандитов.
– Вот здесь живет Костя, здесь Фома, а здесь Бревно.
– Кто из них кто?
– Костя – толстый, Фома – маленький и синий, а Бревно – самый главный.
– Спасибо, Сережа.
Федор пожал мальчику руку. Она была вялой и ледяной.
– Ты почему на таком холоде мороженое кушаешь?
– Папа купил, – грустно сказал Сережа и нечаянно глянул на пьяниц в конце площади. Они занимали две лавочки, увлеченно спорили и иногда энергично опрокидывали бутылки в поднятые зевы. Черты их лиц растеклись и перемешались, так что все пьяницы были одинаковым. Кое-кто был уже совершенно вопросительным и просто находился в восхищении панорамой. Сережин папа в смещенной набок потной шапке доказывал друзьям остро важную вещь, Сережу пьяно обскальзывая глазами.
– Все понятно, – сказал Федор. – Гуляете. Может, хочешь домой?
– Не надо. Мама просила присмотреть.
– Тогда ладно. Держись. – Федор оставил мальчика судьбе и покостылял назад в рулебокий опель.
Перед глазами отплясывали загробные каракули, тесно уложенные в бумажку. Плясал дом Кости, выбежал на дорогу и плясал дрожащий дом Фомы, дом Бревна тоже плясал, пропадая и возникая, крича кляксой в углу. Федору не терпелось в них попасть и разоблачить подлецов. Надо рассказать всем, подумал он. Надо собраться и нагрянуть к бандитам всем вместе!
Он выжал сцепление, включил передачу и нажал газ. Опель рванул в рынок, и покатил по рядам, разметая покупателей. Подъехал к гремящему роллету Михаила и застыл, хлопая двигателем вхолостую. Михаил испуганно возник перед лобовым стеклом, и Федор приложил к стеклу Сережину карту.
– Я все узнал! – крикнул он сквозь стекло и шум. Михаил наклонился к карте, и по мере вникания в нее недоумение переменилось страхом, а с ним и возмущением.
Он открыл дверь и втиснулся в опель,