Заблудшие. Денис Гербер
ламам служить хотел, а духи тебя не пускают? – возобновил разговор Никита.
– Плохо понимаешь, Никитка. Не все духи Дхарме[3] враждебны. Есть такие, которые просветления достигли. Они любого ламу поучат.
– Откуда же они проповедуют? Из-под земли?
– Бывает и так. – Батоха не заметил издёвки. – Мне лама из Монголии такое рассказывал. Много лет назад возле Лхасы монастырь строили. Великий Цонкапа поручил ученикам место подходящее найти. Нашли они такое место на горе Вангбур и тут заметили, как между камней дым благовоний вырывается. Разобрали камни, пробили ход и вышли в пещеру, а там человек сидит – старик какой-то. Живой вроде, а никто разбудить не может. Только Цонкапа его и разбудил. Огляделся старец и спросил: «Какая вера теперь на Земле?» – «Учение Будды Благословенного», – отвечали ему. Старец кивнул и попросил чашку молока. Все кинулись за молоком, а когда принесли – видят: пустая пещера, исчез старец.
Рассказав историю, Батоха с прищуром наблюдал, как дымок от трубки поднимается вверх, смешиваясь с дымом очага.
– Ну и что с того? – хмыкнул Никита.
– То, что веры меняются, а некоторые силы как были, так и остаются. Одни помогают человеку, другие – вредят. Первых великие ламы подчиняют себе, сахюсанами делают. А со вторыми договариваться нужно, чтоб бед не было.
– Я уж тут с тобой до епитимьи договорился. Православные с духами не якшаются. Что с Богом – то не с бесом: какие тут договоры?
– Боишься, Никитка. А Лёска не боялся. И тайша Сосим не боится.
– Не боюсь я! Связываться с бурханами вашими неохота.
– Тайша Сосим сказал, чтобы со мной шёл? Сказал! Стало быть, хочешь не хочешь, а делай. Сосим поумнее тебя будет. И Нил Иркутский поумнее тебя будет. Он нашу веру не отрицает, а поддерживает.
– Брешешь снова. Архиепископ веру вашу и язык изучает, чтобы проповедовать лучше. Сколько бурят окрестил уже! Николая Доржеева крестил, а тот, говорят, ламой знатным был.
– Зачем тогда Нил книги про бурханов пишет? Не знаешь? Не знаешь!
– Ты, видать, знаешь!
– Нил Иркутский и Нагмат Доржеев поняли, что нет веры лучше или хуже. Все веры хороши, им следовать нужно правильно. Кто свою веру постиг – не станет бранить чужую, видит: всё едино.
– По-твоему, разницы между ламской верой и православием нет?
– Разница есть. Её люди придумали.
Никита не знал что ответить. Жаль, что на его месте не оказался православный с более подвешенным языком. Вот хоть Алёшка Люблин, к примеру, – тот в спорах знал толк. Только Алёшка сгинул, да и, со слов бурята, не очень-то противился языческой вере. Оттого, наверное, и сгинул.
– Ритуал провести надо, – напомнил Батоха. – Скоро к шаману пойдём.
– Тебе надо – ты и иди! Мне вера не позволяет.
– Без ритуала плохо будет. Лучше уж назад возвращайся.
– И вернусь! Я в ваших поганых делах не замараюсь.
Никита думал, что Батоха обидится, но старый бурят лишь недоумённо пожал плечами.
В юрту вернулась Соелма. Хозяйка постелила гостю шкуры недалеко
Здесь – буддийское учение.