Неизвестный Алексеев. Том 4. Послекнижие. Геннадий Алексеев
потом засомневаюсь
а потом разочаруюсь
а потом приду в уныние
а потом дойду до отчаянья
и стану искать спички
пока не найду
не успокоюсь
я сожгу свой памятник
сам
«берут…»
берут
все что-то берут от жизни
не я
еще ничего не взял
мне кричат:
бери!
бери скорее!
бери что попало!
бери пока не поздно!
после будет нечего брать! —
всё разберут
но я не спешу
пусть берут
я возьму последним
я возьму
самый жаркий летний полдень
самое морозное зимнее утро
и самую темную осеннюю полночь
я возьму
лучший апрельский вечер
с долгим-долгим закатом
это не возьмут
мне нечего опасаться
Как я тебя люблю
ты знаешь
милая
я так тебя люблю
что скулы сводит
что першит в гортани
что зубы ноют
и в суставах ломота
ты знаешь
милая
любовь моя к тебе
столь велика
что взявшись измерять
ее длину
а также глубину
я скоро понял
что старания напрасны
она не поддается измереньям
а знаешь
милая
когда я вдруг сказал
во всеуслышанье
что я тебя люблю
произошел переполох великий
шпиль Петропавловки
изрядно покосился
а купол Исаакия осел
и стал похож
на крышку от кастрюли
я попытался купол приподнять
но ничего не вышло
он тяжелый
лишь руки оцарапал о края
они остры
и все меня жалеют
и все завидуют
и все потрясены
вот видишь
милая
как я тебя люблю!
а ты смеешься
глупая ты
право
Знакомство
лет десять
она шла впереди
в руках у нее была сетка
в сетке лежало нечто округлое
завернутое в газету
пытался ее догнать
но безуспешно
пробовал ее окликнуть
но никакого результата
ждал – может оглянется
но она не оглядывалась
наконец она остановилась
обернулась
и уставилась на меня
почему вы меня преследуете? —
сказала она сердито —
я