Неизвестный Алексеев. Том 4. Послекнижие. Геннадий Алексеев
было нечто в беге бегуна
ох было!
Кладбищенские кошки
кучка живых
у рыжего гроба
а вокруг
бездны пространства
и сытые кладбищенские кошки
жалкая кучка живых
у дешевого гроба из сырых сосновых досок
покрашенных рыжей краской
которая прилипает к рукам
а вокруг
просторы вселенной
(будь они прокляты)
и подозрительно жирные кладбищенские кошки
неужто и правда! —
думаю я с содроганием —
неужто и правда эти кошки питаются мертвецами?
неужто и правда по ночам они собираются в стаи
раскапывают могилы лапами
и урча от удовольствия
пожирают свежих покойников?
устыдившись этой мысли
я прошу у кошек прощения
ни секунды не медля
и кошки меня прощают
помедлив
слегка
«их трое…»
их трое
мудрец
глупец
и мертвец
казалось бы
мудрец мудр
глупец глуп
а мертвец мертв
но как бы не так!
мудрец глуп
глупец мудр
а мертвец жив
но есть еще трое
храбрец
хитрец
и подлец
храбрец конечно не подлец
хитрец разумеется не храбрец
но подлец вероятно хитрец
есть еще и гордец
возможно что он мудрец
быть может он и хитрец
не исключено что он даже подлец
но несомненно что он не мертвец
от гордости не помирают
в дальнейшем произойдет следующее:
мудрец оживит мертвеца
глупец убьет мудреца
храбрец спасет хитреца
подлец предаст храбреца
но гордец еще больше возгордится
я его знаю!
дальнейшее и пугает меня
отчасти
но есть еще пловец
и он
как ни странно
плывет
и еще есть певец
а он
как ни глупо
поет
это обнадеживает
«опиши мне меня…»
опиши мне меня! —
велела она
нет смысла —
сказал я —
ты неописуема
тогда опиши свою нежность ко мне! —
приказала она
напрасный труд —
сказал я —
ее тоже описать невозможно
ты просто лентяй! —
возмутилась