Рыжая Кошка. Роман. Тамара Злобина
чтобы потом в Фергане не выслушивать придирки и нравоучения.
Этот шум не остался неуслышанным: на веранде вспыхнул свет и знакомый дорогой силуэт, прикрывая глаза от яркого света ладошкой, спросил:
– Кто там?
– Это я, апа-джон, Сабир! – ответил поспешно.
– Сынок, дорогой, как хорошо, что ты приехал! Я звонила тебе, но Рахиля сказала, что ты уже поехал к нам, – в материнских словах чувствовалось беспокойство.
Начал беспокоиться сам:
– Что случилась, мама?
– Отец заболел, углим. – ответила моя худенькая мама, поправляя на голове цветной платок, и, похлопывая меня по спине своими натруженными ладошками, пригласила в дом.
– Врача вызвали? – обеспокоенно поинтересовался я.
– Вчера вызывали, – ответила мама, оглядывая меня с ног до головы, словно желая убедиться, что её сын цел и невредим.
И убедившись в этом, попросила с нежность в голосе:
– Проходи, углим, отец в своей комнате.
Кабинет отца слабо освещён настольной лампой. На широком кожаном диване, ещё времён развитого социализма, окружённый подушками, как белоснежными горными вершинами, возлегал мой отец. Его натруженные руки, никогда не знающие отдыха, на сей раз спокойно лежали на одеяле. Глаза были закрыты. Решив, что дада спит, я сделал попытку потихоньку ретироваться из кабинета, но с дивана доносёсся тихий голос:
– Я не сплю, Сабир. Проходи. Садись… Есть разговор.
Голос отца был твёрд и не предвещал ничего хорошего.
– Отец! – попыталась остановить его мама, стоящая за моей спиной, – Тебе нельзя волноваться – у тебя давление высокое.
– Кампыр, – строго произнёс отец, – поди приготовь что-нибудь поесть сыну, пока мы поговорим, как мужчина с мужчиной.
И мать, не говоря больше ни слова, ушла на кухню.
– Присаживайся, сынок, не бойся – не съем. – продолжил отец, видя, как я в нерешительности топчусь возле дивана.
А мне не осталось ничего иного, как придвинуть поближе стул и приготовиться выслушивать, нелицеприятные вещи. Что они приятными для меня не будут видно и по выражению отцовского лица, и по взгляду его, и по голосу.
– Что-то ты зачастил к нам, углим? – начинал свой мужской разговор отец. – Рахиля жалуется, что ты совсем забросил семью: дети скоро забудут твоё лицо.
– Я работаю, дада! – попытался защититься от отцовской строгости отговоркой, но он сделал рукой жест, не принимая её.
– Все работают! – голос отца был спокойным и твёрдым. – Я тоже работал, но не забывал, что у меня есть три дочери и сын. Старался воспитывать, как положено, чтобы вы уважали старших, любили трудиться, были честными, справедливыми, добрыми… А кто воспитывает твоих детей? Женщина? Что может женщина привить сыновьям?..
Отец помолчал немного, собираясь с силами, молчал и я, не пытаясь ни перечить, ни оправдываться.
– Аллах вознаградил