Девятый всадник. Часть 2. Дарья Аппель
все это крайне равнодушно. Посвящение в Мальтийские рыцари стало первым из череды традиционных празднеств этого времени года и слилось со всеми остальными.
За время этого сезона я имел долгий разговор с матушкой по поводу моей предполагаемой женитьбы на Marie Скавронской. Как оказалось, графы Литта начали переговоры с нею самой, и она была, в сущности, не против, потому как четыре деревни, семьдесят тысяч годового дохода и все потемкинские бриллианты на дороге не валяются. Наученный прошлым опытом, я даже не пытался отговариваться от матушкиных аргументов, а выслушивал их с деланным равнодушием.
– Не скрою, – повторяла Mutterchen на нашем общем обеде в честь Нового года. – Я желала не такую невестку. Она не из наших.
Под нашими, естественно, разумелись die Balten Fraulein.
С меня не сводили глаз все члены нашего семейства. Фитингоф поглядывал на меня с неким отвращением, сестра Катхен – с сочувствием, Иоганн был, как прежде, весь в себе, а Карл, слава те Господи, отбыл к жене в Курляндию третьего дня.
– Я полагаю, матушка, что о моем браке еще рано говорить, – я себя чувствовал так, словно докладываю государю некое тонкое и сложное дело, в котором сам до конца не разобрался. – И, потом, пока не вижу необходимости жениться.
Лицо матушки приняло изумленное выражение. Я отказываюсь от богатства и красивой жены? Но потом это выражение, к моему вящему изумлению, сменилось на понимающее. Она внезапно проронила:
– Ты прав. Я бы тоже не торопилась с ответом.
Я подумал тогда, что утвердительный ответ мне рано или поздно все-таки придется дать. К сожалению, одна из моих особенностей, которую я делю со многими мужчинами нашей семьи, заключается в том, что женщины от меня беременеют быстро и легко, даже при соблюдении определенных предосторожностей. Поэтому близок час, когда граф Литта предъявит мне и моей матушке ультиматум.
Позже, когда все разошлись, матушка попросила меня остаться с ней и проговорила откровенно:
– Конечно, ты не мог этого не заметить. Какой позор! Я не стала говорить при всех, но тебе скажу откровенно – тот, кто на нее польстится, обретет немало позора.
– Что вы имеете в виду? – проговорил я.
– Неужели ты ничего не слышал?
Я гордо отвечал:
– Мне неинтересны слухи.
– Так послушай, что говорят люди, – лаконично произнесла матушка. – Узнаешь много всего интересного.
Тогда я подумал, что позор как-то связан с прежними связями m-lle Скавронской. Попытался припомнить, кого приписывают ей в любовники – возможно, кордегардия и обсуждала нечто подобное ранее. Но нет, я бы такое непременно запомнил. Хотя, судя по ее поведению со мной, оснований для подобных слухов было великое множество.
– В любом случае, – продолжил я. – Жениться мне рановато. Более того, очень скоро будет якобинцам будет объявлена война и, ежели мне выпадет назначение в действующую армию, я его приму.
Матушка