Эта смертельная спираль. Эмили Сувада
им по дереву, пока все внутри не застыло. Этого достаточно, чтобы сохранить иммунитет на долгие годы. Половину я отнесу на рынок, а половину оставлю про запас и спрячу в морозильную камеру, которая работает от солнечных батарей. Я больше не стану пренебрегать ими, не после случившегося этим вечером. Возможно, сегодня вирус подобрался ко мне так близко, как никогда со времен вспышки.
Стадо оленей выходит из-за деревьев на другой стороне озера, чтобы спуститься к вечернему водопою. Они осторожно подходят к воде, смотрят на меня большими задумчивыми глазами, принюхиваются, смущенные моим запахом. Чересчур притягательный аромат. Сера и дым – почти так же пахнет зараженный человек, но отсутствует важная нотка. Мои кожа, волосы, одежда и дыхание пропахли чумой, но я не заражена.
У меня иммунитет.
Вирус fictonimbus[13], так, же известный как гидра, проходит два этапа, прежде чем отправить своих жертв на небеса. Сначала он вызывает в клетках триггерную реакцию, отчего людей начинает лихорадить, а на коже появляется мозаика из иссиня-черных кровоподтеков. Через неделю вторая стадия: вирус обволакивает каждую клетку слоем белков, словно кожух бомбу. Именно эта оболочка испускает запах, вызывающий гнев у окружающих, и только она способна остановить проникновение вируса в ваши клетки.
Вот так и появляется иммунитет. Если съесть мясо зараженного на второй стадии, то вирус не понимает, что он сменил хозяина. И в течение часа он обволакивает клетки, образуя единственный барьер, который способен противостоять гидре. Но стоит быть осторожным. Если съесть мясо зараженного на первой стадии, то вирус атакует тело. А мясо зараженного, который вот-вот взорвется, проделает дыру в желудке прежде, чем переварится. Человек, мясо которого я съела сегодня, тоже находился на последней стадии, но у него еще не проявились предупредительные знаки – капли крови из лопнувших капилляров, намекающие на неизбежную детонацию.
Что не может не радовать, потому что вряд ли бы у меня получилось остановиться после того, как я уже почуяла запах инфекции.
Олени опускают головы, чтобы попить, но их уши дергаются, когда я омываю лицо и руки ледяной озерной водой. Каждый раз, закрывая глаза, вижу лицо мертвеца – постоянное напоминание о том, что мне пришлось сделать, чтобы остаться в живых. Честно говоря, я смирилась с убийствами и даже каннибализмом, хотя до эпидемии была готова поклясться, что лучше умру, чем сделаю это.
Забавно, что люди говорят: «я лучше умру». Ведь на самом деле никто на это не пойдет. Просто никто не знает, на что окажется способен, оказавшись перед лицом смерти. К тому же легко решиться на убийство того, кто все равно умрет.
Но все не так просто.
Нет, меня терзает не факт убийства или иммунитет, зудящий в крови, а то, что каждый раз, когда я делаю это, какой-то части меня это нравится.
Всякий раз, когда человека охватывает гнев, он воздействует на инстинкты, на силу, на желание выжить и на такие основные потребности, как голод. И когда поддаешься ему, то уже ничего не решаешь. Адреналин. Возбуждение. Весь
От