Качим-кермек. Возвращение. Владимир Глухов
в свет.
«Мне доставляет удовольствие показывать таджикское искусство», – объясняет Юлия Вербицкая. В жизни Владимира Глухова и целой плеяды таджикских художников Юлия играет роль современного Лоренцо Медичи в женском обличье. Она заболела древней Бактрией буквально «по благодати». По ее словам, однажды снизошло что-то вроде наития свыше, как бы придя ниоткуда. С тех пор Юлия прикипела всем сердцем к солнечному краю с его особой красотой, обычаями, яркими базарами, горами, ущельями, водопадами.
Сегодня в частной коллекции Ю. Вербицкой более четырехсот произведений таджикской станковой живописи – от признанных мастеров, работавших в тридцатые-девяностые годы прошлого века, до «молодых»: Владимира Глухова, Акмала Миршакара, Азама Атаханова. Возможно, этот выбор подсознательно продиктован не одним лишь эстетическим предпочтением, но и тем, что по роду своей работы третейский судья – профессиональный страж справедливости. Во имя справедливости Юлия поставила перед собой цель, ставшую камертоном всей ее жизни. На протяжении многих лет она страстно пропагандирует это искусство, несправедливо отброшенное сегодня на обочину пластического мэйстрима. Во имя высокой задачи Ю. Вербицкая осуществляет показы шедевров забытых мастеров таджикского авангарда и пока еще неведомых миру современных творцов. Она охотно предоставляет произведения из своего собрания на выставки в разных городах России. Такова организованная ею экспозиция «Дороги Ходжи Насреддина», показанная недавно в столице Большого Подмосковья городе Серпухове. Ее коллекция была показана в Уфе по случаю Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Один из самых последних (по времени, а не по значимости) показов коллекции Вербицкой состоялся в апреле 2016 года в Государственном музее искусства народов Востока в Москве. Нынешняя экспозиция в том же Музее Востока, целиком посвященная Владимиру Глухову, начинается с кабинета юриста, куда в этот момент сам художник вносит на плечах здоровенное пахнущее свежей краской живописное полотно.
На фоне картин и компьютеров этот живописец смотрится особо живописно: тюбетейка, красная рубашка, восточная бородка – и чисто русский снисходительно-насмешливый прищур. Картина дописана им только что, 31 августа – в день рождения советского экспрессиониста Александра Волкова (1886–1957). «Он один из моих мэтров, учителей», – говорит художник. А.Н. Волков родился в Питере, еще до революции, а прожил почти всю свою жизнь в Туркестане – нынешнем Узбекистане. Так или иначе, будучи коренным питерцем, этот художник во многом являет собой эталон для целой плеяды среднеазиатских художников нашего времени.
Другим наставником В. Глухова в жизни и искусстве был старший товарищ по цеху Махмуд Ганиев (1947–1985). «Махмуд – он называл себя Махчик – был старше меня на двенадцать лет, – рассказывает художник. – Он был человеком удивительно органичным и оригинальным… Такой бомж с виду, а на самом деле – умница, начитанный, чуткий, настоящий народный мудрец, современный Ходжа Насреддин! Мы с ним бродили по