Между нами лёд. Книга первая. Дарья Михеева
лишь тугим эхом – будто внутри бетонной коробки – мысль: «Алиса, держись! Алиса, держись!».
На кушетке рыдала Ирина Николаевна с мужем, который обнимал жену, поглаживая по плечу. Громов видел, как он держится ради супруги и не дает эмоциям взять вверх. Это отрезвило на мгновение и его самого.
– Ж-ж… Женя… – еле слышно от слёз произнесла Ирина Николаевна, и руки Евгения несмело легли на её спину. Он хотел облегчить её боль, но не мог. Она душила его самого.
– Как она? – с трудом выдавил из себя Евгений, словно проглатывая лезвия, застрявшие в горле. Мама Алисы вновь начала рыдать. Практически в голос.
– Тяжело. Очень. Врачи надеются на лучшее, – ответил её отец.
– Как и все мы, – машинально ответил Громов. Смотреть в глаза родителям Алисы было тяжело. Он нес за неё ответственность десять лет. Он берег её. Не допускал действительно серьезных травм, которые могли бы случиться с ней по его вине. Но сейчас он… Не смог её проконтролировать. Не смог отговорить от этой ночной поездки.
Из палаты вышел врач, и присутствующие в коридоре сразу же обступили его. Он стянул с лица повязку, и Громов узнал в нём Степана Степановича, своего старого знакомого.
– Здравствуйте. Вы родственники Калининой?
– Да, – внезапно для себя ответил Громов, – здравствуйте, как она?
Врач секунду помешкал, а затем, видимо, вспомнил того, кто стоял перед ним и когда-то тоже был его пациентом.
– А, Евгений. Не узнал. Должен сказать, если она хотя бы в половину такая же упрямая, как вы, то шансы довольно приличные.
– Чего-чего, а упрямства у неё больше, чем у меня, – тихо произнес Евгений, пытаясь подбодрить и себя, и всех стоящих рядом.
Сколько раз Громов просил себя не привязываться к людям? Либо они предадут тебя, либо покинут из-за несчастного случая или болезни. Кому, как не спортсмену знать, как хрупко человеческое тело?
Но после потери мамы он привязался сначала к Алисе, а затем к Елене. Ничем хорошим не закончилось ни то, ни другое. Вот только за Алису Громов был намерен бороться. Он заставил себя нажать на кнопку вызова и приложил телефон к уху. С каждым гудком его сердце билось всё чаще.
– Женя, – он услышал измученный, усталый голос Ирины Николаевны.
– Здравствуйте, – тихо ответил Громов. – Как она?
– Не приходит в себя, – после долгих секунд тишины, с трудом произнесла её мама.
– Простите меня, – внезапно севшим голосом проговорил он.
– Женя, за что? – искренне удивилась Ирина Николаевна.
– С момента той аварии я не могу нормально спать. Я виню себя за то, что не смог отговорить её ехать поздно ночью в гололед. Простите меня, – голос Громова снова предательски дрогнул, по щеке покатилась скупая слеза. Евгений не чувствовал стыда за эмоции, но был всё же благодарен судьбе, что не разговаривал с Ириной Николаевной лицом к лицу.
Глава 4
Три