Между нами лёд. Книга первая. Дарья Михеева
как не пытайся. Так что будем добавлять что-то новое.
Громов продолжил смотреть прокат следующей пары, а Татьяна не знала, как реагировать на услышанное. С одной стороны, ей было приятно, что он увидел в ней личность, раз говорит подобное, но фраза «тебе её не заменить» всё же задела. Следующие десять минут они молча смотрели прокаты пар из Италии и Германии. Вскоре на лёд вышли российские юниоры. Вся компания фигуристов максимально громко подбадривала их вместе с другими соотечественниками, которые присутствовали на трибунах. Молчал только Громов, но всё же внимательно смотрел на лёд, ожидая начала программы. Молодые люди встали в начальную позу. Включилась музыка, и Татьяна сжала пальцами края пальто, что лежали на коленях.
Движения ребят показывали, что они сильно волнуются. Их ноги подрагивали, а дорожки шагов не были выполнены чисто из-за беспорядочной смены внутреннего и внешнего ребра.
– Недокрут, – разочарованно произнес Громов, когда партнерша выполнила полтора оборота в тулупе вместо двух.
Наступил самый волнительный для Татьяны момент в их программе – сложная поддержка четвертого уровня, которую они оставили для эффектного финала. Юная фигуристка оказалась наверху, но она не успела зафиксировать своё положение. Партнер задел нижним зубцом лёд и, запнувшись, упал вместе с партнершей.
Татьяна вскочила со своего места, закрывая ладонями лицо от ужаса. Ей было больно и страшно. Она знала, каково это. Она это однажды пережила и надеялась, что больше никогда подобного даже не увидит, но случилось обратное. Все люди на трибунах встали. Даже сидящий рядом с ней Громов. Алексеева слышала, что музыка остановлена, и на льду что-то происходит, но боялась туда смотреть. Она опустила глаза и встала боком к катку, как-то неосознанно повернувшись в сторону Евгения. Снова приложила ладонь к своему виску, боясь даже случайно посмотреть на лёд, и закрыла глаза. Ей было страшно. Ей хотелось спрятаться от всего этого.
Внезапно Татьяна ощутила, как теплые сильные руки буквально обволакивают её, а затем заключают в объятия. От неожиданности она вздрогнула, медленно открыла глаза и увидела Евгения, брови которого, как две грозовые тучи нависли у переносицы и выражали беспокойство. Его губы сжались в тонкую линию и заметно побледнели. Краем сознания Татьяна понимала, что эти объятия спонтанны и в какой-то степени, наверное, неправильны, но как только она оказалась в них, стало так тепло и спокойно, что даже накативший на неё страх, кажется, отошел на второй план.
– Пойдём, – тихо сказал Евгений, будто боялся нарушить это внезапное перемирие между ними, вызванное неожиданной близостью. – Мы должны их поддержать.
Громов чувствовал на себе взгляды всех коллег по сборной, которые стояли рядом, но ему было плевать. Евгений посмотрел Татьяне в глаза и увидел в них изумление. Да он и сам, признаться, шокирован тем, что может сострадать, да ещё и переживать