Моя скрипачка. Элла Залужная
свет (пусть мама думает, что она спит). Прислушиваясь к отголоскам телевизора из гостиной, набрала ЕГО телефонный номер.
– Алло, – Женя быстро снял трубку.
– Привет! – Соня смущённо улыбнулась, будто он её видит. На душе сразу стало легко и спокойно. – Как дела?
– Теперь хорошо. Я боялся, что ты не перезвонишь. У меня ведь нет твоего номера…
– Нам нужно встретиться, – продолжила Соня, чувствуя, как сердце взволнованно ускорило ритм.
– Я тоже так думаю. В консерватории? – спросил Женя.
– Нет. Я хочу приехать к тебе домой, – выпалила Соня.
– Уверена?
– Да.
Глава четвёртая.
Фото
Соня вошла в ЕГО комнату, растерянно переступив порог, и будто оказалась дома. Те же тюлевые занавески, не стиранные месяцами, а то и годами. Почти такие же бордовые бумажные обои, украшенные набивным рисунком под золото, которые были в моде лет двадцать назад. Фортепиано. Она подошла к инструменту, провела рукой по покрытому лаком дереву медового оттенка – единственное, что в этой комнате не было изъедено толстым слоем пыли. Приоткрыла крышку. И удивлённо замерла. На клавишах её ждал сюрприз – любовно припрятанное здесь чьё-то чёрно-белое фото, с которого на Соню смотрела женщина, очаровывая искорками тёмных глаз. Острый подбородок – вздёрнут. Вьющиеся тёмные волосы – прибраны вверх. Она несомненно знала себе цену. В отличие от Сони, с которой внешне они были удивительно похожи.
Соню бросило в жар. Дыхание перехватило.
«Кто она? Он любил её когда-то или ещё любил?»
Ответ напрашивался сам собой, но ей не хотелось в это верить.
Соня огляделась, пытаясь отыскать взглядом в комнате её следы.
Около инструмента – два стула цвета красного дерева. Два! Соня сразу представила, как он играл с ней здесь в четыре руки. Быть может, совсем недавно. Обернулась к кровати. Лиловое атласное покрывало с кисточками, больше походившее на выгоревшее знамя или конскую попону. Сочным жёлто-оранжевым пятном не вписывалась в обстановку картина маслом, криво повешенная над кроватью. Изображающая залитый солнцем парусник на фоне горячего южного заката. Дышащего раскалённым песком и солёно-терпким бризом. Любительски выполненная, окаймлённая помпезной рамой под старину, ширпотребно выкрашенной золотистой краской.
Слева от кровати – письменный стол. Справа – трюмо, на котором – в пузатой керамической зелёной вазе стоял букет увядших роз. Обиженно повела плечами – даже не удосужился убрать. Соня заправила за ухо прядь выбившихся из хвоста тёмных волос, поймав свое бледное отражение в старом мутном зеркале. Большие чуть раскосые зелёные глаза, по-кукольному аккуратный носик, крупные чуть приоткрытые губы… Она смотрела на себя, но видела её. Ту, которой здесь принадлежало всё, – женщину с припрятанного им чёрно-белого фото.
– Чай остыл, – сказал Женя, слегка коснувшись её плеча.
Соня вздрогнула и выронила фото на пол.
– Где ты его взяла?! – он подобрал его и вернул под крышку фортепиано.
– Кто она? – немного помолчав,