После завтра. Артем Краснов
двери стоял человек халате, небрежно накинутом на плечи поверх костюма.
– А как же скафандр? – спросил я, вспоминая про костюм химзащиты, в которой меня нарядили в прошлый раз.
– Уже не обязательно, – Люда протянула мне маску. – Наденьте вот это.
Я пристроил марлевую повязку на лице, Людмила помогла затянуть ее на затылке.
Молчаливый охранник открыл нам дверь и столь же тщательно запер, оставшись в коридоре.
Майор Заяц лежал на широкой кровати. Комната больше походила на гостиничный номер. В углу стоял тумба с букетом свежих цветов. Работал телевизор. Из окна открывался вид на больничный двор. Через приоткрытую раму доносился мягкий шум города.
– Я вас оставлю, – шепнула Людмила и постучала в дверь.
Я заметил, что торс и шею майора держит какое-то ортопедическое приспособление.
– Садись, Лунгин, – кивнул он на кресло возле себя. – Опять тебя разодели. Я не прокаженный.
Я снял маску. Он внимательно посмотрел мне на меня:
– Какая же ты развалина, Лунгин.
Майор выглядел значительно лучше, чем в прошлый раз. Лицо его обрело цвет и словно чуть-чуть загорело. Яростная щетина обнесла щеки. Обозначились скулы. Глаза смотрели надменно.
Он мял в руке резиновый мячик, и крупная ладонь его по-прежнему излучала силу. Я невольно оглядел свои кряжистые толстые пальцы с разбухшими суставами, рябые от желто-розовых пятен. А ведь когда-то я казался свежим и полным жизни на фоне высушенного солнцем майора. Когда-то моя тонкая рука казалась соломиной в сравнении с лапой ширококостного Зайца. Сколько же ему было? Наверное, лет сорок или сорок пять.
– Как действует вакцина? – спросил я. – Что вы почувствовали?
– Не надо выкать, – рассмеялся майор. – Брось, Лунгин, не те времена. Кстати, как твое отчество?
– Васильевич.
– Игорь Васильевич. Хорошо. Действует она, Игорь Васильевич, замечательно, но тебе это уже не поможет, потому что единственный человек в мире, который знал ее рецептуру, сгорел на работе. Помнишь наш костерок, а?
Он расхохотался.
– Я совершенно не это имел в виду, – спокойно заметил я. – Я благодарен нашей медицине хотя бы за то, что мы с супругой дожили до этих лет.
– Медицина, – фыркнул майор, и вдруг смягчился, о чем-то вспомнив. – Действует она замечательно. Знаешь, Игорь Васильевич, как будто хорошо выспался. Как будто после хорошего массажа. Истома. Спокойствие. Уверенность. Это же чудо, понимаешь? Иммунитет от рака. Раны заживают как на собаке. Кости не ломит. Зрение стопроцентное. Замечательно действует.
– Вы счастливый человек, – сказал я. – Стало быть, оно того стоило.
Что-то не понравилось ему в моей интонации.
– Слушай, Лунгин, – рассвирепел майор. – Если ты как сучка сдал меня военной прокуратуре, это твое дело, и я тебя не сужу. Но и ты не суди меня. Не суди, понял? Вместе жгли.
– Вместе, – согласился я. – Сейчас бы я всадил в вас пулю.
– Еще не поздно, – рассмеялся он зло.
– Что же