«С Атомной бомбой мы живем!» Секретный дневник 1945-1953. Лаврентий Берия
анализ тогдашней ситуации позволяет понять, что карьеристской, партократической группе «ленинградцев» во главе с Кузнецовым самим ходом дел мешала группа «Берия – Маленков – Жданов». К этой группе мог примыкать Булганин, а естественным лидером этой группы был Сталин. Но интриговать могла лишь группа «ленинградцев», чем она и занималась.
После её устранения (о чём ещё также будет сказано позднее) среди испытанных сталинских соратников тенденция к интриге не могла развиваться, в высшем руководстве остался лишь один, и то тщательно маскирующийся интриган – Хрущёв.
Он-то и реализовал то, что не удалось «ленинградцам» – возглавил страну, любя не её в себе, а себя в ней.
И последнее сейчас…
Будущему брежневскому премьер-министру Косыгину в 1947 году было 43 года. По возрасту он вполне подходил будущим подельникам по «ленинградскому делу», а по биографии – тем более. Уроженец Петербурга Косыгин учился в Ленинграде в техникуме и институте, начинал там работать, вступил там в партию, с июля 1938 года стал заведующим промышленно-транспортным отделом Ленинградского обкома ВКП(б), с октября 1938 года – председателем Ленгорисполкома (Ленсовета), в годы войны был уполномоченным ГКО в Ленинграде, а в довершение всего с июня 1943 по март 1946 года возглавлял СНК РСФСР, передав этот пост будущему подельнику Кузнецова и Вознесенского по «ленинградскому делу» Михаилу Родионову (в 1947 году – 40 лет от роду).
Однако «ленинградское дело» не затронуло Косыгина, хотя подозрения у Сталина на счёт Алексея Николаевича возникали и не возникать, пожалуй, не могли. Но Косыгин всегда был чужд политиканства и интриганства. Поэтому он и остался в числе высших руководителей поздней эпохи Сталина.
18/X-47
Плохо с заводом № 817[126], как и раньше. Сроки срывали и срываем, а надо освоить более 1 миллиарда рублей. Надо руководство заменять. Кого поставить? Может, Бориса[127]? Он мне всегда нравился. Самостоятельный парень, его на фу-фу не возьмешь. Надо вызвать в Москву. И самому проехать по местам.
Что еще хорошо по сравнению с войной, можно отлучиться и проверить на месте самому.
25/X-47
Вернулся из поездки по об’ектам. На завод 817 буду назначать Бориса[128]. В целом впечатление разное. Хватает героев и честных большевиков, хватает ср…ни и шкурников. Как всегда. Сколько раз убеждался, подобрать нужных людей, это все. Хорошего человека и выматеришь, он поймет. А дурака и расстрелом не проймешь. Ему головы не жалко, и так нет. Так что зачем дураков стрелять. Стрелять надо врагов. Эти сами в тебя стреляют.
Хреновое дело барахольщики. Живем лучше, их больше. Как зажать? Тяжело.
Написал и вспомнился Шалва. Вот человек! Рыцарь. За идею пойдет хоть на смерть. Настоящий чекист. Но всех сюда не возмешь (так в тексте. – С.К.), Шалва и в Тифлисе нужен[129].
27/X-47
Борисов[130] через Махнева передал проэкт генерального плана развития Атомной энергии на 20 лет.
Завод № 817 (также комбинат № 817, Государственный химический завод, объект № 859, База-10, Южно-Уральская контора Главгорстроя СССР, ныне ПО «Маяк» в г. Озёрск Челябинской обл., ранее – «Челябинск-40») – первый советский комбинат по наработке плутония для первой советской атомной бомбы РДС-1.
Музруков Борис Глебович (1904–1979), организатор промышленности, дважды Герой Социалистического Труда (1943, 1949), лауреат Ленинской и дважды лауреат Сталинской премии, генерал-майор инженерно-танковой службы. С октября 1939 по ноябрь 1947 года директор Уральского машиностроительного завода («Уралмаш»). Знаком с Л.П. Берией по работе во время войны. С 3.12.47 г. – начальник комбината № 817 ПГУ. В 1953 г. – начальник 4-го Главного управления (по производству плутония и урана) Минсредмаша СССР. С 1955 по 1974 год директор КБ-11, первого советского центра разработки ядерного оружия, позднее преобразованного во ВНИИ экспериментальной физики (г. «Арзамас-16», ныне г. Саров Нижегородской обл.)
См. также запись от 15 июня 1947 г.
См. примечание 2 к предыдущей записи.
Возможно, и даже скорее всего, имеется в виду Шалва Отарович Церетели (1894–1955), член ВКП(б) с 1920 года, чекист с 1922 года, один из давних боевых доверенных сотрудников Л.П. Берии. Во время работы Берии в Грузии Церетели возглавлял Управление рабоче-крестьянской милиции Грузинской ССР. После перевода в Москву Берия забрал Церетели в НКВД СССР.
4 апреля 1941 года Ш.О. Церетели был назначен начальником Отдела борьбы с бандитизмом Главного управления милиции НКВД СССР, а вскоре после начала войны Берия вновь направил его в Грузию, тогда – 1-м заместителем НКВД ГССР. После ареста Берии Церетели 15.07.53 г. был отстранён от должности начальника погранвойск МВД Грузинского округа, 12.08.53 г. приказом МВД СССР уволен по служебному несоответствию (это – опытнейший-то оперативник!) и арестован.
15.11.55 г. Церетели расстрелян по приговору Военной коллегии Верховного Суда СССР. По воспоминаниям, был решительным и бесстрашным человеком и остался таким до конца.
Н.А. Борисов, инженер, начальник 1-го Управления Госплана, обеспечивавшего нужды Атомного проекта. Борисов Николай Андреевич (1903–1955), инженер-строитель, генерал-майор, с 1944 года начальник отдела боеприпасов Госплана СССР. Попал в поле зрения Л.П. Берии еще во время войны. С 20.08.45 заместитель Председателя Госплана СССР, начальник 1-го Управления Госплана, созданного специально под Урановую проблему, и одновременно заместитель начальника «атомного» Первого главного управления при СМ СССР.
См. также примечание 3 к записи от 8 марта 1949 года.