Крысиными тропами. Олег Волков
Ан-12, – Николай Павлович повернулся к Вианту. – А теперь протяни правую руку.
– Зачем? – Виант машинально протянул правую руку.
Вместо ответа Николай Павлович ловко защёлкнул на запястье Вианта наручник с длинной цепочкой. Второй конец куратор прицепил к стальной скобе на переборке.
– Выходить в грузовой отсек не советую, – для верности Николай Павлович пару раз дёрнул за стальную цепочку. – Это военно-транспортный самолёт. Во время полёта в грузовом отсеке царит жуткий холод. Только в этой каюте, в специальном помещении для пассажиров, тепло и есть кислород.
– А это зачем? – Виант выразительно тряхнул рукой, звенья стальной цепочки мелодично брякнули.
– Кнопка, – лицо Николая Павловича разом стало серьёзным и строгим, – ты всё ещё официально осуждённый. Если следовать инструкции, то ещё в пересыльной тюрьме мне следовало бы нацепить на тебя наручники, а выводить из автозака исключительно под конвоем с собаками. Я и так сделал для тебя много поблажек. А эта цепочка убережёт тебя от глупых мыслей и необдуманных поступков.
Ну да, Виант глянул в иллюминатор. За толстым стеклом, в какой-то сотне метров, маячит лес. Высокие сосны едва ли не опрокидывают не очень-то и высокий кирпичный забор. Любой другой более опытный и отчаянный зек мог бы сразу с порога автозака рвануть в сторону свободы. Вряд ли вспомогательный аэродром Министерства обороны может похвастаться серьёзной охраной. Да и она в первую очередь заточена под защиту от проникновения извне.
– Жди здесь, у меня дела, – герметичная дверь с округлыми углами выразительно лязгнула за спиной куратора.
Снова ждать, ждать, ждать. Четыре часа, четыре долгих часа, Виант просидел на цепочке в каюте. Пусть Николай Павлович закрыл за собой герметичную дверь, однако через тонкую дюралевую перегородку было всё равно отлично слышно, как грузовой отсек Ана постепенно заполнился грузами. То и дело брякали ящики и ругались грузчики, причём военные.
– Ну вот и всё, – на пороге каюты показался Николай Павлович, – погрузка закончена, мы улетаем.
– Куда? – Виант перевёл взгляд на куратора.
– Тебе это знать незачем, – Николай Павлович присел на свободное кресло.
– А когда это снимите? – Виант вновь тряхнул цепочкой.
– Не раньше, чем мы окажемся на объекте. Не забывай – официально ты всё ещё осуждённый. Вот когда мы зачислим тебя в штат проекта, тогда и только тогда ты вновь станешь свободным человеком, – Николай Павлович лукаво усмехнулся и добавил. – Насколько это вообще возможно на секретном объекте. А пока всесильная бюрократия вяжет меня по рукам и ногам.
Куратор говорит ладно и очень даже логично, но что-то нехорошее прячется в его словах. Виант вновь уставился в иллюминатор. Впрочем, какая разница: Николай Павлович и так допустил сильные послабления режима охраны. За эти четыре часа