Москва и Восточная Европа. Советско-югославский конфликт и страны советского блока. 1948–1953 гг.. Коллектив авторов
на точке зрения: ты Сталин, а я Тито! Вас необходимо научить скромности, вам слава ударила в голову…» Широкий не обошел также вопрос о поведении югославских представителей в Чехословакии: «Мы в свое время [немало] вытерпели от разных ваших людей, которые приезжали к нам и называли нас капитулянтами, контрреволюционерами, оппортунистами и тому подобное». Представляется, что ситуацию вокруг конфликта и поведение югославского руководства еще никто к тому времени не характеризовал так резко. Попытки Стамбука возражать свелись к ставшей к тому времени традиционной в Югославии оценке резолюции Информбюро как построенной на недостоверной информации и лживых обвинениях в адрес руководства КПЮ, а также набору уже не раз приводимых в югославской пропаганде примеров и штампов о выдающейся и героической роли КПЮ и ее руководства и отсутствии особых заслуг у «братских» компартий[94].
Вскоре после появления резолюции в отношениях между Югославией и странами «народной демократии» стали возникать конфликтные ситуации, как это случилось осенью 1948 г. Так, чехословацкие власти, следуя инструкциям Информбюро, рекомендовавшим ужесточить политику по отношению к Югославии, решили во второй половине августа воздействовать на группу обучавшихся в стране югославских граждан с целью их индоктринации. Обработке в стиле информбюровской пропаганды были подвергнуты 2850 чел. в расчете на то, что многие останутся в Чехословакии, но такое решение приняли только 75 чел., причем, как отмечал югославский посол в Праге, лишь небольшая часть сделала это по причине согласия с резолюцией Информбюро[95]. Белград предпринял ответную акцию, отозвав своих граждан обратно на родину, как он сделал это в СССР, чем вызвал недовольство чехов. Инцидент стал предметом острого разговора заместителя министра иностранных ФНРЮ В. Поповича с послом Чехословакии в Белграде Тауфером 1 октября 1948 г.[96] В то же время экономические отношения двух стран, как отмечалось в выдержке из отчета югославского посла в Праге М. Стилиновича за сентябрь 1948 г., в отличие от культурных, которые всё больше сужались, развивались нормально. ФНРЮ в чехословацком экспорте стояла сразу же за СССР, а в импорте – после СССР и Великобритании[97]. Положение самих югославских дипломатов в Праге в последующие годы становилось всё более сложным. Они подвергались провокациям и непрерывному психологическому давлению[98].
В Болгарии партийные и правительственные структуры, выполняя данные им поручения центральных органов, занялись югославским «вопросом» уже на завершающем этапе бухарестского совещания Информбюро. Многостраничный отчет с грифом «строго секретно» под названием «Сообщение о событиях в связи с резолюцией Коминформа», который подготовил временный поверенный в делах ФНРЮ в Болгарии Бл. Хаджипанзов, начинался с анализа статьи «Здоровые коммунистические силы в Югославии победят» в «Работническо дело», автором которой
КMJ. 1-3-b/188. L. 64–68.
Ibid. L. 57.
Ibid. 1-3-b/187. L. 28.
Ibid. 1-3-b/188. L. 57.