Небесная голубизна ангельских одежд. Елена Осокина
ГМФ 3815 икон[471]. Расхождения в этих цифрах в отчете объяснены тем, что многочастные иконы при поступлении и выдаче учитывались по-разному: то как единый предмет, то по числу фактически находившихся в них икон (см. объяснения в прил. 5). Еще две иконы числились невыданными[472], но отсутствовали в наличии в момент составления ведомости в январе 1929 года. С учетом этих двух общее число икон, выданных из отдела III (иконопись) московского ГМФ, составит 3817 (прил. 5)[473].
Есть основания полагать, что и во время ликвидации ГМФ иконы продолжали поступать в его иконный отдел и могли не попасть в его инвентарную книгу. Так, 6 марта 1928 года Главнаука предлагала ГМФ принять 122 иконы музейного значения «второй категории» и 545 икон, подлежащих реализации, из числа находящихся в ризнице собора Новодевичьего монастыря. Указанные в списках инвентарные номера и названия икон не соответствуют инвентарной книге отдела III ГМФ. Все указывает на то, что это был иконный фонд самого Новодевичьего монастыря и что эти иконы при передаче не были внесены в инвентарь ГМФ[474].
В ленинградском отделении ГМФ, в отличие от Москвы, отдельной специализированной описи на иконы не было. Архивные материалы свидетельствуют, что ленинградские сотрудники вели суммарный учет всех предметов церковного имущества. За период 1922–1928 годов было заинвентаризировано 3182 предмета. Точных данных о том, сколько среди них было икон, нет, однако просмотр инвентарных книг свидетельствует, что иконы исчислялись сотнями, а не тысячами, как в московском отделении[475].
По точному сравнению Грабаря, Государственный музейный фонд был «обширным резервуаром для непрерывного пополнения старых музеев и организации новых». Выдачи произведений искусства из ГМФ в центральные и провинциальные музеи происходили на всем протяжении 1920‐х годов, но вплоть до принятия решения о ликвидации Музейного фонда в 1927 году они не имели массового характера. Наряду с выдачами в музеи задолго до массового экспорта произведений искусства началась и продажа. Этим занимались как собственный антикварный магазин Главнауки Наркомпроса на ул. Герцена, 17 (заведующий А. П. Меньшиков), так и аукционные залы, например «Прага» на Арбатской площади, и частные антикварные магазины[476]. В течение 1924 и 1925 годов из Центрального хранилища ГМФ было выдано на продажу 5037 «отдельных номеров вещей и 9 ящиков с серебром». Деньги от продажи поступали на счет хранилища[477]. Аналогичная практика существовала и в Ленинграде[478].
В хранилищах ГМФ рано появились и иностранные покупатели. Так, Карл Крюгер из берлинской фирмы «Рудольф Лепке», которая с началом массового художественного экспорта будет проводить первые аукционные распродажи ценностей из Советской России, побывал в хранилищах ГМФ уже в ноябре 1925 года. Разрешение на осмотр ему выдал Музейный отдел Главнауки[479]. В июле 1925 года Главнаука «предложила» допустить «к осмотру ГМФ и фондовых запасов музеев» антиквара Леонарда Партриджа[480]. В феврале 1927 года та же
ОПИ ГИМ. Ф. 54. Д. 568. Л. 50–52.
В момент составления ведомости числились выданными 3812 икон; еще две хоругви и три иконы не были найдены. Позже хоругви нашлись и были переданы в ГИМ по дополнению к акту № 1228 от 18 января 1929 года. Была найдена одна из трех недостающих икон – «Богородица» (спилок от кузова). Она была передана по дополнению к акту № 1279 от 31 января 1929 года, но куда – не ясно. Другая недостающая икона, «Великомученица Наталия» (из моленной Карасева), была признана экспортной и вместе с другими иконами находилась в помещении, отведенном для хранения и упаковки предметов, передаваемых в «Антиквариат». Есть вероятность, что ее упаковали с другими иконами, предназначенными для продажи. Осталась ненайденной «обычная рыночная» икона «Свв. Флор и Лавр». Вероятно, она была выдана в числе госфондовского имущества.
ОПИ ГИМ. Ф. 54. Д. 568. Л. 50–52.
РГАЛИ. Ф. 686. Оп. 1. Д. 6. Л. 433 (письмо); Д. 23. Л. 135–139 (списки икон). Ризница, вероятно, находилась в Смоленском соборе монастыря. (О ризнице см.: Изъятие церковных ценностей в Москве в 1922 году: Сб. документов из фонда Реввоенсовета Республики. М., 2006.) Письмо Главнауки свидетельствует, что иконы музейного значения делились на категории. Не ясно, куда затем направились иконы «музейного значения второй категории», которые попали в ГМФ из Новодевичьего монастыря. Другой пример неучтенных икон: в протоколе № 5 заседания комиссии по ликвидации ГМФ от 30 ноября 1928 года говорится «о вскрытии сундуков собрания Трапезникова», где оказались иконы. Их передали в ГМФ, но в инвентарную книгу отдела III они не попали, так как к этому времени иконное собрание уже было распределено (ОПИ ГИМ. Ф. 54. Д. 568. Л. 13).
Особое внимание привлекает книга № 14 «Церковные облачения». Она почти целиком представляет опись церковного имущества (ЦГАЛИ. Ф. 36. Оп. 1. Д. 449а). Кроме того, см. инвентарь икон и церковной утвари в архиве Эрмитажа (Архив Государственного Эрмитажа. Ф. 4. Оп. 1. Д. 148–149).
В публикациях в газетах «Рабочая Москва» и «Рабочая газета» в 1928 году Главнауку обвиняли «в спекуляции» и «распродаже дворцов» (ГАРФ. Ф. 374. Оп. 28. Д. 2696. Л. 43, 44).
РГАЛИ. Ф. 686. Оп. 1. Д. 6. Л. 284, 399 об.
Подробно об этом см.:
РГАЛИ. Ф. 686. Оп. 1. Д. 6. Л. 286.
Leonard Partridge – британский антиквар, владелец фирмы. Главнаука рекомендовала ГМФ назначить высокие цены, так как вещи, отобранные Партриджем, при вывозе не облагались пошлиной (ГАРФ. Ф. 2307. Оп. 7. Д. 20. Л. 9, 11, 13).